Имоджен не была одной из многих безымённых и безликих партнерш по плотским утехам, которых они с другом делили между собой на этапе познания своих сексуальных возможностей. Она богиня среди женщин, а потому заслуживает особого почтения…
И он готов был поклоняться ей и ублажать ее, если она, конечно, позволит.
Имоджен так сильно волновалась из-за их внезапного отъезда, потому что они с Норгрейвом прибыли на празднество одновременно. Тристан со стороны наблюдал за ними, пока они были вместе, но девушка вела себя по-дружески, без намека на сердечную привязанность. Временами на выразительной мордашке Имоджен мелькало сожаление, однако то были моменты, когда маркиз начинал вымаливать у нее поцелуй. Любой женщине лестно иметь несколько кавалеров, особенно на публике, но в постели у Имоджен будет только один мужчина — он сам.
Имоджен со вздохом откинулась на спинку сиденья. Она так и не сняла свою маску, когда они покинули Рениле-Гарденс, и герцог был доволен этим фактом — никто не узнает ее, когда они выйдут из кареты в месте назначения.
Он не пытался ни обнять девушку, ни поцеловать ее. Это подождет.
— Куда мы едем? — сонно спросила она.
— В спокойное место, где никто не будет делать попытки отнять тебя у меня, — ответил он хрипловатым голосом.
Кровь моментально вскипела в жилах, стоило Блекберну вспомнить, как Норгрейв пытался увлечь ее в одну из беседок. Он даже не хотел думать о том, насколько далеко планировал зайти его друг. Он предвкушал собственное удовольствие.
Кучер распахнул дверцу, и Тристан подал девушке руку, чтобы помочь спуститься с подножки кареты. Имоджен зевнула.
— Вы здесь живете? — спросила она, разглядывая дом, очертания которого тонули в темноте.
— Время от времени, — ответил он. Разумеется, Тристан не подумал даже сообщить юной деве, что здесь он устраивал бесчисленные балы, которыми укрепил свою репутацию либертина[16], и через этот холл и спальни прошли десятки любовниц. — Этот дом достался мне в наследство от матери. А еще раньше здесь жила моя бабка по материнской линии. Она переехала сюда, когда овдовела. Так что у него богатая история.
«И самые захватывающие ее моменты не предназначены для ушей восемнадцатилетней девушки…»
Даже в тусклом свете фонарей можно было рассмотреть яркие заплаты на юбке Имоджен, когда он вел ее по дорожке к парадному входу. Минута ушла на то, чтобы извлечь ключ из жилетного кармана. Замочную скважину герцог привычно нащупал пальцами.
— Странно, что вы не сдаете дом в это время года, — промолвила Имоджен, прижимаясь щекой к его плечу.