— Если вы намереваетесь завоевать расположение этого джентльмена, я бы рекомендовала проявлять меньше энтузиазма, — проговорила ее мать, не отрываясь от шитья.
— Да, мамочка! Это дельный совет, — пробормотала Имоджен, рассчитывая посредством лести смягчить неблагоприятное мнение о Блекберне, которое сложилось у ее матери.
Она не сказала никому — даже своему необремененному мыслями о женитьбе герцогу, — что собирается выйти за него замуж. За последние недели Имоджен продемонстрировала Тристану способность быть превосходной любовницей; оставалось только показать ему, что он остро нуждается в герцогине, которая наполнит его дом любовью и улыбками.
Придется убедить в этом и Тристана, и матушку…
— Я передам Блекберну, что вы были бы рады поприветствовать его лично, — сказала Имоджен и, сделав вид, что не услышала возглас, которым герцогиня Треветт обычно выражала недовольство, вышла, тихо прикрыла за собой дверь и побежала вниз по лестнице.
Тристан поджидал ее в холле. Он стоял спиной к парадной лестнице и был одет по-дорожному. Судя по всему, речь шла не о стандартном дневном визите.
— Когда вы уезжаете?
Услышав дрожащий от волнения голосок, он обернулся и окинул Имоджен взглядом собственника. Это дало ей надежду, что после его возвращения все будет по-прежнему.
— Приветствую вас, миледи! В этом платье вы просто очаровательны. Оно подчеркивает ваш прелестный румянец.
— Я думала, заставлять меня краснеть — ваша привилегия, — лукаво улыбнулась Имоджен.
— К сожалению, вынужден уступить это право Норгрейву и остальным вашим поклонникам. — Он держался и говорил подчеркнуто официально на случай, если кто-либо из домочадцев вздумает подслушать, но Имоджен прочла в его взгляде просьбу простить его за это. — Я долго откладывал поездку в одно из загородных имений, но больше не имею такой возможности.
— Вы уезжаете надолго? — спросила она, противясь желанию заставить его чувствовать себя виноватым в том, что оставляет ее.
— На четыре дня. Но, возможно, придется задержаться. — Тристан подошел к ней поближе, наклонил голову и прошептал: — Я буду скучать по тебе.
Имоджен кивнула, сдерживая слезы.
— Да хранит вас Бог, Блекберн! — Прежде чем он успел отойти, она поцеловала его в щеку. — Я люблю вас.
Он выпрямился и посмотрел на нее с таким видом, словно не верил своим ушам. Имоджен проглотила комок в горле, и у нее стало тяжело на сердце: он не сказал тех слов, которые она ожидала услышать. Но разве можно требовать от человека того, что он не готов отдать по собственной воле?
Желая доказать, что может уйти первой, она улыбнулась и промолвила: