Маклеод начал тихо, едва слышно хихикать. Он закусил поднесенный ко рту кулак и стал едва заметно перекатываться на спине вперед-назад.
— Я так и думал, так и думал, — пробормотал он, вынув кулак изо рта. — Девочка, да я же тебя с самого начала просчитал. — Было видно, что на самом деле ему вовсе не весело, что изнутри его терзает невыносимая боль. Но, отказываясь сдаваться и проявлять слабость, он лишь качал головой и растягивал губы в улыбке.
— Пока он был жив, — продолжала шептать Ленни, — революция не была полностью подчинена человеку с трубкой. Ох и не нравилось такое положение дел обожаемому вами папе Джо. Он послал к нему наемного убийцу, и познакомила их именно я. Вот почему потом я, не сопротивляясь, сдалась людям в белой форме, и теперь они не могут жить без меня, потому что если они лишатся возможности пытать и мучить меня, то немедленно сами сцепятся в смертельной схватке друг с другом. Они — это все, что у меня осталось, и я должна, я просто обязана любить их. Потому что если я не смогу любить… — Ленни замолчала и поднесла палец к губам. — Я любила его, любила как человека, как мужчину. Никого на свете я больше не любила так, как его, — не телом, а всей душой. Я восхищалась этим человеком, всем, что в нем было, даже его бородой, хотя, по правде говоря, выглядел он с нею глуповато. Это великий, гениальный человек, и я любила в нем все, включая и эту дурацкую бороду. И вдруг — ледоруб в голову, лужа крови, — и он больше никогда не увидит горячее мексиканское солнце. Это ваши люди занесли тот топор, под которым пролилась последняя кровь несостоявшейся всемирной революции, кровь этого несчастного человека, кровь, залившая ковер в том мексиканском доме. — К этому времени Ленни подошла к кровати вплотную и продолжала шептать, наклонившись вплотную к лицу Маклеода, который как завороженный слушал ее заклинания. — Вам когда-нибудь доводилось, — спросила она, — самому открыть ту дверь, за которой стоит пришедший по вашу душу убийца?
— Отвали от меня! — закричал вдруг Маклеод.
Видимо, этот всплеск эмоций вконец обессилил его, и он вновь рухнул на кровать с приклеенной к липу напряженной улыбкой. Лежал он неподвижно, словно парализованный. Нет, скорее как человек, все тело которого намертво свело сильной судорогой.
Дверь открылась, и в комнату вошел Холлингсворт.
— Перерыв окончен, — объявил он.
Ленни, похоже, не слышала его. Она, едва не падая на Маклеода, шипела:
— Убийца!
— Уберите ее от меня, — потребовал Маклеод.
— Убийца!
Холлингсворт взял Ленни за плечи и отвел ее в сторону.