— Да. Я писал, когда вы позвонили.
— Не посчастливилось, я думаю, какому-нибудь бедняге, — сказал полицейский.
— Да почему? — Уолтера резанул его недружелюбный гон, и он заметил, что у полицейского жесткие, похожие на крыжовины глаза.
— Все скажу, погодите минутку, — сказал полицейский, но тут зазвонил телефон. Уолтер извинился и быстро вышел из комнаты.
— Говорят из отделения полиции, — сказал голос в трубке. — Это м-р Стритер?
Уолтер подтвердил, что это он.
— Ну, как там у вас, м-р Стритер?
Надеюсь, все в порядке? Я вот отчего спрашиваю. Вы уж простите, по мы тут совершенно забыли о том маленьком одолжении, которое собирались вам оказать. Знаете, плохая координация.
— Но вы, — сказал Уолтер, — кого-то прислали.
— Нет, мистер Стритер, боюсь, что пет.
— Но полицейский уже здесь, в этом самом доме.
Последовала пауза, затем его собеседник сказал уже менее беззаботным тоном:
— Не может быть, чтобы это был один из наших ребят. Не заметили, случаем, его номер?
— Нет.
Последовала еще более долгая пауза, затем голос в трубке сказал:
— Хотите, мы пришлем кого- нибудь сейчас?
— Да, п… пожалуйста.
— Ну ладно. Будем у вас в мгновение ока.
Уолтер положил трубку. Что же теперь? — спрашивал он себя. Забаррикадировать дверь? Выскочить на улицу? Попытаться разбудить домоправительницу? С любым полицейским шутить не приходится, но с подложным полицейским! Сколько пройдет времени до приезда настоящей полиции? Сказали «в мгновение ока». А сколько это «мгновение ока» отнимет минут? Пока он так рассуждал, дверь отворилась и вошел его гость.
— Когда полиция переступает порог вашего дома, она вправе войти в любую из комнат, — сказал он. —
Вы разве забыли, что я был полицейским?
— Был? — сказал, пятясь от пего, Уолтер. — Вы и сейчас полицейский.
— Был я и еще кое-кем, — сказал полицейский. — Вором, сутенером, шантажистом, не говоря о том, что еще и убийцей. Вам следовало бы это знать.
Полицейский, если его можно назвать таковым, казалось, все ближе и ближе подходил к нему, и вдруг Уолтер остро ощутил значение малых расстояний: от буфета — к столу, от одного стула — до другого.
— Не знаю, что вы хотите этим сказать, — сказал он. — Почему вы так говорите? Я не сделал вам ничего плохого. Да я вас никогда и в глаза-то не видел.
— Ах, не видели? — сказал тот.
— Зато вы думали, — тут он повысил голос, — и писали обо мне. Повеселились на мой счет, так? Ну, теперь я хочу повеселиться на ваш. Вы сотворили меня самым мерзким, каким было в ваших силах. Это называется — «Не сделали мне ничего плохого»? Вы не задумывались над тем, что значит быть таким, как я, правда? И вы не ставили себя на мое место, правда? И ни капельки не сжалились надо мной, правда? Что ж, я тоже не собираюсь вас жалеть.