– Нет, во мне нет крови дэйнатар. У нас с Джерданом и Линнелиром разные матери.
– И у вашей матери потрясающие глаза, – вырвалось у меня само собой. Правда, я тут же смущенно потупилась и выдавила: – Извините. Просто в моем мире глаз такого насыщенного фиолетового цвета в принципе не бывает.
– Я знаю. – Бернард мягко улыбнулся. – Уверяю, в этом мире вы их тоже очень редко встретите. Этот цвет глаз напрямую связан с врожденным даром. Тем самым, который позволяет мне чувствовать эмоции.
– Интересный дар, – пробормотала я, внезапно сообразив, что и мои эмоции принц тоже наверняка читает.
И восхищение, и…
– Вы так мило смущаетесь, – мурлыкнул он. – Но не переживайте. Мысли ваши я точно прочитать не в состоянии. Ваш артефакт безупречен. Кстати, отрадно, что вы, как и я, предпочитаете рубины, – отметил Бернард, скользнув взглядом… ну, формально по артефакту.
– Вообще-то до недавнего времени я, как и любая девушка, предпочитала бриллианты, – отшутилась я, мысленно вновь проклиная излишне откровенное декольте. – Но дар Калионга несколько изменил мое мнение на этот счет.
– Как удачно, – вполголоса произнес принц. Впрочем, тут же, с легким весельем в голосе, добавил: – Что ж, буду считать это знаком свыше, указующим на сходство наших душ. И не нужно рассматривать пол, Инга, мы уже пришли.
Я быстро подняла голову и увидела, что и впрямь нахожусь рядом с дверью в выделенные апартаменты.
– Спасибо, что проводили, ваше вы…
Скользнувший по губам палец принца заставил меня замолчать.
– Не нужно. Ты вполне можешь звать меня просто по имени.
Ох, ничего себе заявление! С чего вдруг такая честь? Неужели так понравилась?
Щеки мгновенно вспыхнули. Я перевела растерянный взгляд на мужчину и мгновенно утонула в его нереальных фиалковых глазах. Они манили и завораживали, а тепло рук, которые как-то незаметно переместились на мою талию, пробуждало весьма откровенные желания. Может, виной тому долгое воздержание, а может, просто потому, что мужчина был сумасшедше красив. Но когда меня притянули вплотную, я не противилась.
– Ты удивительный, экзотичный цветок, Инга, – склоняясь надо мной и едва касаясь губ, прошептал Бернард. – Раскройся, девочка. Хочу тебя попробовать.
И, не дожидаясь ответа, поцеловал. Сначала мягко, нежно, добиваясь неосознанного отклика. А едва его получив, продолжил все более жадно, сильно, подчиняя. Зарываясь рукой в волосы, оттягивая голову назад и одновременно удерживая, чтобы даже попытки не сделала отстраниться.
Но я и не пыталась. Я горела и таяла.
Никогда в жизни меня так не целовали. Так, словно я была единственной, самой желанной женщиной на свете. Меня действительно изучали, ловили каждый вздох, каждую реакцию тела.