Он улыбнулся.
— Послушаем, — сказал я.
И вот теперь я откинулся на спинку хрупкого старинного кресла.
— Сделать из «смазочного фонда» хеджевый и переводить секретные платежи некоторым из влиятельнейших лиц Америки тридцать лет подряд. Это гениально. — Я многозначительно посмотрел на стену его кабинета, увешанную фотографиями — Дэвид Шехтер с улыбкой пожимает руки бывшим министрам обороны и госсекретарям, четырем бывшим вице-президентам и даже некоторым президентам. — Но в чем смысл?
— Вы даже не догадываетесь, правда? — Он помолчал. — Вы, по молодости, наверное, уже не помните, что были времена, когда на государственную службу шли лучшие, умнейшие люди, чтобы служить правому делу.
— Настоящий Камелот?
— А теперь куда идут лучшие выпускники колледжей? В юридические школы да инвестиционные банки. Туда, где деньги. Генеральный директор «Меррилл Линч» положил в карман сто миллионов долларов за то, что довел эту компанию до краха. Человек, который чуть не разорил «Хоум депо», нажил двести миллионов и еще десять получил просто за то, что убрался оттуда. А государственный служащий, который в числе других управляет гигантским предприятием под названием США, не может себе позволить оплатить детям колледж?
— Замечательно, — сказал я. — Пожалуй, я еще ни разу не слышал такого замечательного оправдания взяточничеству.
— Взяточничеству? — повторил Шехтер, весь красный. — А почему бы не назвать это политикой сохранения кадров? Цель «Меркурия» — чтобы лучшим и умнейшим людям не приходилось расплачиваться за свой патриотизм. Да, Ник, мы перераспределяли средства, чтобы наши лучшие государственные служащие никогда не знали нужды в деньгах. Чтобы они вели достойную жизнь на службе стране. Это имеет самое прямое отношение к государственной безопасности, черт возьми. Это награда героям, государственным людям и патриотам — а не каким-нибудь банкирам и торгашам, готовым продать родину за две сотых доли процента по облигациям.
— Ну что ж, — мягко сказал я, — вы убедительно высказали свою точку зрения. И я уверен, у вас будет возможность высказать ее еще раз перед судом присяжных.
— Я буду отрицать все до последнего слова.
— Не стоит, — сказал я. Встал и открыл дверь в его кабинет. Там стояли Гордон Снайдер и Диана Мэдиган, а между ними — Маршалл Маркус. Сзади — шестеро ребят в форменных куртках ФБР. — Маршалл согласился сотрудничать.
Шехтер покачал головой:
— Сукин сын, — выдвинул ящик стола, и один из фэбээровцев крикнул:
— Не двигаться!
Но Шехтер достал из ящика не пистолет, а мятные конфетки. Бросил одну в рот. Проглотил.