– На его фоне остальные парни выглядят не очень, но я рад, что ты привела его, – отвечает брат, сжимая мое плечо.
На закате я сижу на гладком бревне и наблюдаю, как голубое небо сменяется на багряное с золотом. Джереми присоединяется ко мне, принеся под мышкой две банки пива и тарелку арбузных ломтиков, в которые мы немедленно впиваемся. Откусив большой кусок, вытираю сок с губ тыльной стороной ладони.
Он изящно ест свой кусочек, в то время как я пожираю свой.
– Не ешь семечки! У тебя вырастет арбузенок.
Выплевываю семечку к его ногам, чтобы позлить его, и он смеется. Сегодня, чуть раньше, поверхность воды была в постоянном движении, когда все плавали на лодках и плескались, но сейчас она голубая и спокойная, прямо как мы с Джереми. Мне нравится быть рядом с ним, потому что не нужно беспокоиться о том, чтобы заполнять тишину. Мы просто есть. Я изучаю его краешком глаза. Половина его сумасшедших каштановых волос стянута резинкой, никогда не думала, что увлекусь парнем с хвостиком, но, похоже, так и есть. Он еще не надел футболку, поэтому я незаметно разглядываю его кожу. Татуировку Флэша на лопатке. Постоянные шрамы и синяки покрывают его руки и спину, хотя ему всего двадцать.
– Поверить не могу, что здесь так здорово, – говорит он, зарываясь пальцами ног в белый песок. – Я не знал, что этот пляж существует.
– Думаю, немногие знают. Он частный. Отец девушки моего брата работает на военно-воздушной базе, поэтому нам позволяют отдыхать здесь.
Он открывает свое пиво и делает маленький глоток.
– Кимберли кажется милой.
– Она нравится тебе просто потому, что угостила пивом и таскала весь день за своим катером.
– Подловила меня, – смеется он. – Мне понравились водные лыжи. Никогда прежде не делал этого.
– Но ты выглядел как профи на них! Как это возможно, что ты настолько хорош в любом виде спорта?
– Это просто глупо. Я отвратителен в балете – так говорит моя маленькая сестренка, когда я пытаюсь скопировать ее движения.
Я фыркаю, чуть не поперхнувшись арбузным семечком.
Джереми хлопает меня по спине:
– Я говорил тебе не есть семечки, Уинтерс.
Я плюю еще одну в него, и он отбивает ее как профессионал.
– Как ты вообще начал заниматься экстремальными видами спорта? – спокойно спрашиваю я, гадая, откуда взялась адреналиновая зависимость.
– Я начал стараться победить самого себя во всем. Заниматься усердней. Узнавать больше о своем теле и разуме, о своих предельных возможностях.
Я открываю пиво и делаю долгий глоток, обдумывая, что он сказал. От пива у меня немного закружилась голова, учитывая, что после утреннего забега я не могла удержать пищу в желудке.