Не говорите плохо о маме.
Два раза это едва не случилось, то, та ярость, которая вспыхнула у него внутри, чуть не вырвалась наружу, когда они плохо говорили о маме, и тогда бы они поплатились за это, но он смог сдержаться. Два лица. Умнó, на самом деле. У него это хорошо получалось. Они ничего не заметили.
О, он такой милый.
Да, не правда ли, он милашка?
Так говорили голоса за стеной. Это он и хотел услышать. Ему не нравились другие слова, которые он слышал в первые ночи, когда еще не знал, где он. От них он дрожал под одеялом, хотя было тепло.
Но было здесь и хорошее.
В основном из-за книг.
И других детей.
Не с самого начала. Поначалу с детьми было так, как со взрослыми, лицами, но постепенно он научился делать это правильно, не быть самим собой, только улыбаться, не показывая, что внутри, и тогда все пошло намного лучше.
Но больше всего его очаровал компьютер.
Там был человек по имени Нильс, который в первый раз показал его ему. Маленький пластиковый прямоугольник, который открывается и содержит в себе целый новый мир.
– Ты никогда раньше не видел компьютер? Серьезно?
И тут маленький мальчик ощутил, как зло, которое было в нем, почти вышло наружу, но ему все же удалось сохранить лицо. Потом он простил его, Нильса, потому что книги были книгами, но это было нечто совсем иное, да и его голос сквозь стену тоже был приятным.
Черт побери, какая голова у этого парня.
Да, просто прекрасно! Вырос в таких условиях, а теперь все так хорошо.
Нет, я серьезно.
Что же?
Ты знаешь историю про Бетховена?
Что за история?
Говорят, как только Бетховен увидел пианино, он сразу все понял, мгновенно, понимаешь?
Что понял?
Ну, кому-то нужно учиться, а Бетховен только посмотрел на него, сел и заиграл. Он понял, что это такое, сразу же.
К чему ты клонишь, Нильс?
Черт бы меня побрал, он никогда в жизни не видел компьютер.
Бедный мальчик. Так долго прожить взаперти. Какой кошмар.
Но как только я включил компьютер и посадил мальчика за него, он сразу же, да, разрази меня гром, сразу же понял, как все работает, тут же.
Я так рад, что с ним все хорошо.
Да, но понимаете вы или нет? Этот парень – нечто особенное.
И вот прошло два года. И он привык ко вкусам всяких леденцов. И хотя дети приходили и уходили, он был рад побыть с ними. И он понял, что эта смерть – важная персона, державшая маму у себя, пока та не будет готова вернуться. Со временем маленький мальчик стал чувствовать себя здесь почти как дома. Не как с мамой, конечно, но тем не менее. Голоса за стеной теперь говорили о нем только хорошее. Дети во дворе играли с ним в футбол или лазали по площадке. Можно и тут подождать. Пока смерть не закончит с мамой. Он лучше спал по ночам. Чувствовал радость каждый раз, когда просыпался.