Спасибо, Вселенная. Я у тебя в долгу.
* * *
Бердяев был вне себя, хотя внешне это никак не проявлялось, больше того, постороннему человеку, как, например, командиру специального подразделения, вызванного для силовой поддержки операции, он казался спокойным и даже веселым, но те, кто знал Бердяева поближе, понимали, что подобное состояние их начальника – это крайнее проявление гнева.
Он был взбешен не столько безграмотным проведением операции, больше похожей на войсковую, и даже не количеством пострадавших, сколько самим фактом неповиновения. Вершинин и, что возмутительно, Суворовцев нарушили не какой-то там приказ, спущенный сверху, а его, лично Бердяева, приказ! И это выходило за все мыслимые рамки.
– Хоть бы стреляли по очереди! – орал Вершинин на спецназовцев, молча стоявших в стороне отдельной группой.
В это время в большом проеме водостока появились первые носилки с ранеными «рабами». Вслед за ними из подземелья начали выходить и остальные рабы. Только сейчас, в сравнении с обычными людьми, стало явно видно, насколько они истощены. Некоторые из них, заметив большое скопление военных и техники, мигающей сигнальными огнями, в испуге шарахнулись обратно в тоннель, и их пришлось выводить оттуда силой. Это было жуткое зрелище.
– А чего ты на нас наезжаешь? – огрызнулся на Вершинина один из спецов и, кивнув в сторону Бердяева, добавил: – Мы выполняли приказ твоего начальника.
А начальник в это время стоял в стороне и буравил взглядом несчастного Суворовцева.
– Суворовцев! Ты что? Возомнил уже, да? Тебе что, не понятен был мой приказ? «Никакой самодеятельности!»
– Приказ? Да вы нас только что чуть не угробили?! – возмущенно крикнул Вершинин.
Он был в ярости, а потому чихать хотел на всякую субординацию, впрочем, такая аллергическая реакция на субординацию у него была и тогда, когда он не был в ярости.
– А тебя вообще здесь нет! – сквозь зубы прошипел Бердяев. – Ты – ноль. Понимаешь? Фук!
– Он выполнял ваше распоряжение, – тихо возразил Суворовцев.
– Какое распоряжение?
– Сдает мне дела. Конечно, он мог бы сейчас лежать дома на диване и смотреть синхронное плавание. Но он оказался рядом, и я принял решение привлечь его к операции, за неимением других людей. Это входит в круг моих полномочий как заместителя начальника Управления – принимать решение, исходя из обстановки и имеющихся сил.
Вершинин с удивлением и уважением посмотрел на Суворовцева, потом, с усмешкой, – на Бердяева. Хамить Бердяеву Вершинин умел и любил, но вот так «гладко побрить», так он не умел, и был восхищен.