В зале повисла тишина.
Опер восхищенно снимал эту сцену на свою камеру и улыбался. Рождался новый хит Управления – Быков летит в воздухе кверху ногами.
* * *
Дзигоро Кано, боец и мудрец, сам ввел систему поясов. Для того, чтобы создать иерархию в искушенности и мастерстве адептов дзюдо. Но сам в конце жизни, достигнув наибольших высот, которых может достичь боец и мудрец, снова надел низший, белый, пояс ученика, дав тем самым еще один поразительный урок – и бойцовской неутомимости в учении, и мудрого сознания своей малости перед совершенством. Конечно, я не могу похвастаться такими заслугами, которые были у этого великого учителя, но я старался научиться у него не только самому боевому искусству, созданному им, а и вот такому отношению и пониманию его. К большому сожалению, в миллионах залов, где по всему миру учат единоборствам, не может быть миллиона таких учителей, как Кано. Их не может быть даже тысяча, и даже сто. Поэтому многие борцы считают, что дзюдо – это подножки и захваты. Но борьба не может быть без философии. Кано считал и неустанно повторял ученикам, что дзюдо – не борьба, это обретение философии через борьбу, это – путь к пониманию наилучшего применения силы. Как же точно сформулировано – не устаю удивляться. Путь к наилучшему применению силы. Редко удается видеть человека, у которого такое понимание. Сильных людей немало – сила рук, оружия, денег, связей, влияния, депутатского значка или кресла. Но людей, у которых есть понимание, что им делать с этой силой и, главное, для чего ее применить, – единицы. Их так же мало, как учителей, подобных Кано.
Вот еще один, в черном поясе, лежит теперь и потирает плечо. Он так ничего и не понял. Не ждал от белого пояса. Большая ошибка, кстати, судить об опасности по цвету пояса противника, это верный путь к падению.
А мне белый пояс нравится, хотя имею право на ношение черного. Белый – чище.
Ну вставай, неужели так больно?
* * *
Бердяев хмуро посмотрел на Суворовцева, а Вершинин восхищенно показал ему большой палец.
Быков ушел, виновато глядя на товарищей. В это время на татами вышел еще один сотрудник. От прочих он отличался чрезвычайно высоким ростом и широкими плечами.
– Марат! Подойди-ка! – подозвал Шангареева, в прошлом чемпиона по боям без правил, Бердяев и, когда тот подошел, тихо спросил: – Хочешь получить звездочку?
– Хочу, товарищ полковник, – искренне ответил Шангареев.
– Убей его!
Вершинин уже вышел на ковер. Помятый после недолгого и мучительного сна, с ссадинами на лице, он был явно не в форме и представлял довольно жалкое зрелище.