Яо – не стукач, даже не банальный информатор Вершинина. Если у последнего и были в жизни друзья, то, пожалуй, единственным другом он считал именно его, Яо.
В своих соображениях относительно брелков как контейнеров для наркоты Вершинин, пытаясь найти ниточку, окончательно запутался. Скорее всего, размышлял он, это бизнес какой-то восточно-азиатской группировки, в этом он был почти уверен, но – на этом цепочка его рассуждений обрывалась.
Дальше шли многочисленные варианты, и ни одного точного. А действовать нужно было наверняка. Он заставил себя на время забыть об истории со Скалой и Щукой и туманных и загадочных звонках помощника Седого, Адвоката, тем более что и мыслей-то по этому поводу у него пока не было.
За помощью к Яо Вершинин обращался крайне редко, не желая утруждать Учителя разного рода мирскими проблемами. Но в этот раз он решил прибегнуть к его помощи, и Яо согласился на встречу.
Уже битый час они с Суворовцевым сидели в этом китайском заведении, неотрывно наблюдая за трапезой Яо, смиренно выслушивая его малопонятные мудреные речи и чувствуя, что постепенно впадают в состояние, близкое к медитативному. Подсчитав, что за это время Яо успел влить в себя семнадцать стопок рисовой водки, Суворовцев подумал: «Силен. Однако если он и дальше будет сохранять этот темп, мы так и не услышим конца истории».
– Сетью пользуются при ловле рыбы. Поймав рыбу, забывают про сеть, – продолжал Яо плести свои даосские умственные сети. Вопреки прогнозам Суворовцева, держался он отлично и не проявлял решительно никаких признаков опьянения. – Ловушкой пользуются при ловле зайцев. Поймав зайца, забывают про ловушку. Словами пользуются для выражения смысла. Постигнув смысл, забывают про слова. Где бы мне найти забывшего слова человека, чтобы с ним поговорить?
Верный последователь Конфуция прервал свое повествование, чтобы опрокинуть новую стопку, а Суворовцев, улучив момент, шепнул Вершинину на ухо:
– Дед отличный. Но зачем мы сюда пришли?
– Слушай, слушай, вся информация между строк, – жуя, тихо ответил ему Вершинин.
– Мои слова легко понять и легко им следовать, но никто в мире не понимает их, и никто им не следует...
В следующую секунду голова Яо-цзы мирно и безмятежно повисла. Даосский мыслитель покинул беседу. Впал в глубокую медитацию и продолжил свой разговор с каким-нибудь бодхисатвой, более искушенным в тонких эзотерических материях, нежели Вершинин и Суворовцев, сидевшие напротив и глупо моргавшие глазами.
– Ну, мы его потеряли. Теперь поведай мне, что ты там прочел между строк? – прервал, наконец, затянувшееся молчание Суворовцев.