— Я хочу похудеть. Мне не нравится, что я такая толстая.
— Это вредно для сердца, — строго заявила Лиза, и внезапно Джекки улыбнулась.
У Лизы перехватило дыхание. Годы повернули вспять, и она испытала острый приступ ностальгии, как будто перед ней каким-то чудом предстала прежняя Джекки.
— Мне тоже кажется, будто я попала в машину времени. Она возвращает меня в прошлое, когда ты вот так же командовала мной.
Под одеждой Лиза обнаружила грязные обертки из-под рыбы с жареным картофелем, перепачканные кремом бумажные пакеты из кондитерской и вспомнила, как Джекки старалась заглушить отчаяние неумеренной едой, когда ожидала Ноэля. В еде она искала утешения, а это означало, что и сейчас она нуждается в нем.
Когда они прибрались, развесили одежду в гардеробе, а мусор запихнули в пластиковые пакеты, комната вновь обрела жилой вид. И только тогда Лиза поняла, что музыка внизу стала играть значительно тише. Она вымыла две кружки в маленькой раковине в углу и включила электрический чайник.
— Пожалуй, после таких трудовых подвигов мы с тобой заслужили по чашке чаю, — с удовлетворенным вздохом заявила она. — С чего это на тебя напала хандра, скажи на милость? Что это за глупости — запереться в комнате и не отвечать на звонки?
Джекки где-то откопала домашний халат, огромный и уродливый, не сходившийся у нее на талии.
— Вчера меня направили в Холборн, — сказала она, — в одну юридическую фирму, и там меня усадили за эту ужасную электронную пишущую машинку. А я успела освоить только электрическую модель. Я вовсю печатала путеводители и справочники, когда мне пришлось уйти из бюро из-за Ноэля. Но машинисткой я всегда была хорошей — я перепечатывала проповеди для Лоуренса и вела его переписку, — и скорости я не утратила. Но эта штука! Она просто убегала от меня. Я растерялась, мои пальцы превратились в беспомощные сосиски. И в обеденный перерыв они вдруг заявили мне, что им больше не нужна временная работница, но это был только предлог, чтобы избавиться от меня. Я ни в чем их не виню, от меня просто не было никакого толку.
— Это ужасно, и неудивительно, что ты так расстроилась, — мягко сказала Лиза.
— Это стало последней каплей. Иногда мне кажется, что продолжать жить дальше не имеет смысла, ведь Лоуренс умер, а дети разъехались. Я больше ничего не умею, кроме как быть женой и матерью. — Джекки снова заплакала. — Я никак не могу привыкнуть к тому, что рядом со мной больше никого нет и что я осталась совсем одна. В приходе я все время была занята, у нас была такая беспокойная жизнь, но она мне даже нравилась. Повсюду были дети, и не только мои. А теперь меня везде окружает пустота.