Он достал из кармана пачку сигарет и закурил. Затянулся медленно, наслаждаясь этим ощущением.
Гракко присоединился к нему. Terzo[107].
Коль рассматривал сигарету «Честерфилд».
– У нас дома сигареты делают из листьев салата-латука. Если удается найти латук. И в вашей стране, в Италии, положение не лучше. Ох, что же эти ублюдки с нею сделали!.. – Он пожал плечами, выкурил полсигареты и смял ее, а остальные положил в карман. – Груз придет сегодня вечером. Мы с вами заберем его.
– Ладно. Хорошо. Но Геллер предупреждал меня, что вам следует быть очень осторожным. Кого нам следует действительно опасаться, это ФБР и УСС, службу разведки.
– Разве существует какая-то реальная угроза?
– Кажется, да. Только он не знает ничего конкретного.
– Ну, если это мой последний обед, тогда я съем еще, – Коль рассмеялся и кивком указал на стоящую перед ним пустую тарелку. – А вы хотите еще такого пирога, да?
Лярд, подумал Лука Гракко и отрицательно покачал головой.
* * *
После этого позднего ланча Хайнрих Коль растворился в постоянно мигрирующих толпах людей в центре города. Серые и черные пальто и мягкие шляпы «федора» у мужчин, теплые пальто и шарфы у женщин, а на некоторых еще и брюки, чтобы противостоять холоду, хотя большинство было в фильдеперсовых чулках, с начала войны заменивших шелковые.
Лука Гракко спустился на станцию подземки «Гранд-Сентрал» и сел в поезд, чтобы проехать всего одну милю до Восьмой авеню. Перейдя на другую линию, он поехал на юг до Западной Девятой стрит и пешком вернулся в свою булочную, которую Виолетта уже закрывала. Было без четверти пять, и полки уже почти опустели; оставалось всего несколько булок и батонов. Теперь она вернется в квартиру. Беппо и Кристина находились под присмотром миссис Менотти, которая жила в цокольном этаже их дома. Это была вдова, она зарабатывала на жизнь тем, что стирала белье и присматривала за чужими детьми, чьи родители, жившие в этом доме, оба работали, как теперь приходилось делать во многих семьях.
Лука и Виолетта встретились десять лет назад в Риме, на Пьяцца ди Спанья, у подножия знаменитой лестницы. Гракко подошел к ней и спросил, не знает ли она, где находится дом, в котором жил поэт Джон Китс. Он и сам знал, где расположен этот дом, но был слишком застенчив, чтобы напрямую осведомиться, не выпьет ли с ним капучино эта красавица с волосами цвета воронова крыла. Три года спустя они поженились. Теперь оба они здорово отяжелели по сравнению с теми временами, но она, по его убеждению, стала еще более красивой. Она была в целом спокойная женщина, но всегда открыто выражала свое мнение, частенько с хитрой обезоруживающей улыбкой. Гракко считал, что она самая умная в их семье; сам же он нередко действовал под влиянием импульса. Лука, в сущности, был художник, а Виолетта – бизнесвумен. И горе тому банкиру или торговцу, который попытался бы взять над нею верх!