Он рассказал ей о Коле и об их встрече.
– Ты ему доверяешь?
– Да, – ответил Гракко. – Геллер за него ручается. И еще я задал ему несколько вопросов, на которые мог бы ответить только настоящий Коль, – он улыбнулся. – А он тоже задавал мне кое-какие вопросы. И я прошел это испытание. Такие вот шпионские игрища.
Тут он подумал, что случалось нередко: кто бы мог представить, что когда он переехал в Америку – стремясь убежать от надвигающейся войны и во имя благополучного будущего своих детей, – что в конечном итоге все равно станет солдатом?
– Мне нужно будет взять грузовик.
Он мог бы отправиться за машиной прямо после ланча с Колем, но ему захотелось сперва заглянуть в булочную. Повидаться с женой.
Она кивнула.
О предстоящем деле более не было сказано ни слова. Оба они знали, что оно опасное, оба знали, что есть реальный шанс, что нынче вечером он может не вернуться обратно домой. Гракко сделал шаг и быстро поцеловал жену в губы и сказал, что любит ее. Виолетта никак не отреагировала на это мимолетное проявление сентиментальности и просто отвернулась. Но тут же повернулась обратно и крепко его обняла. И быстро прошла в заднее помещение. «Кажется, заплакала», – подумал он.
После чего Гракко вышел на улицу и, сунув руки в карманы, двинулся на восток, чтобы забрать свой грузовик, на котором обычно развозил хлеб. В этом районе можно было потратить час, безуспешно отыскивая место для парковки, поэтому он договорился за три доллара в месяц оставлять грузовик на одном складе. Двигаясь по тротуару, Гракко осторожно маневрировал: улицы здесь убирали отнюдь не так аккуратно, как на более элегантных нижних и верхних улицах Уэст-Сайда. И, как обычно, ему очень мешал людской поток, люди всех возрастов, согнувшиеся под ледяным ветром и спешащие по своим делам в ту и другую сторону.
Он прошел насквозь открывающуюся перед ним сложную и разнообразную панораму Гринвич-Виллидж, района, расположенного в трех милях к северу от Уолл-стрит и в трех к югу от Мидтауна, где проживало почти восемьдесят тысяч душ. Почти половина из них были иммигранты, представители разных поколений. В западной его части, где жили Гракко, большинство составляли итальянцы. Их-то семья была достаточно обеспеченной, чтобы иметь собственную скромную квартиру, но многие здешние жители жили в коммуналках, по две или три семьи в одной квартире. Это был полный суеты мирок, полный магазинов и кофеен и клубов, откуда на улицу сквозь открытые в жаркие ночи окна доносилась джазовая музыка, смешиваясь в гипнотизирующую какофонию. Здесь также нетрудно было обнаружить людей богемы, причем необязательно настоящих, а, к примеру, из Чехословакии. Этим термином обычно именовали нью-йоркскую творческую интеллигенцию – художников, писателей, социалистов и даже одного или двух коммунистов. Виллидж давно уже стал для них родным домом.