– Я знаю, – сказал Тео. – И это был самый счастливый день в жизни Мэддокс. Она потом вспоминала, как вы купили ей этот магнитик, вложили ей в ладонь и прижали пальцами. Вы так нежно это проделали, сказала она, прямо как любящий отец.
Я бросил на магнит быстрый взгляд, но не прикоснулся к нему.
– Значит, она рассказала вам, что некоторое время жила в нашей семье.
Он кивнул.
– К сожалению, я вынужден был отослать ее назад к матери, – напрямую сказал я ему, потом взял магнитик и медленно покрутил в пальцах. – Она все время врала, – добавил я. – Обманывала и списывала контрольные работы или, как минимум, пыталась это проделать. И крала вещи.
«И это было еще не самое скверное», – подумалось мне.
Все это, кажется, удивило Тео, так что я заподозрил, что Мэддокс его здорово провела, и он даже влюбился в тот типаж, который она изображала, чтобы им манипулировать. Она и со мною пыталась проделать нечто подобное, но я к тому времени уже знал, насколько она опасна, и вел себя соответствующим образом.
– Итак, я отослал ее назад, – повторил я. – Уверен, что именно этого она все время и хотела.
Тео некоторое время молчал, потом сказал:
– Нет, она хотела остаться у вас.
«Возможно, в самом конце Мэддокс и впрямь хотела остаться у нас», – подумал я. Но если даже так, это всего лишь означает, что она в любом случае проделала бы все то, что ей было нужно проделать, чтобы добиться этой цели. В общем и целом, решил я, именно это, видимо, и послужило причиной того, что она проделала в тот вечер на станции подземки.
– Она была способна на все, – решительно заявил я Тео.
В этот момент я вообще-то и впрямь собирался рассказать ему всю эту историю, но потом обнаружил, что не могу это сделать.
А Тео кивнул на магнитик и сказал:
– В любом случае он теперь ваш.
* * *
– И что ты намерен с ним делать? – спросила Дженис, когда я показал ей магнитик со сценкой из «Красавицы и Чудовища», и изобразила свой привычный и знакомый мне жест, намеренно усилив его. – Выглядит это как нечто вроде… обвинения.
И тут мне внезапно все стало понятно.
– Это просто способ, с помощью которого Мэддокс в последний раз пытается меня надуть, – сказал я. – Заставить меня чувствовать себя виноватым за то, что отослал ее назад к матери. Только это ведь она сама сделала для себя невозможным оставаться и дальше в нашей семье… – Я яростно замотал головой. – Ну ладно, я просто перестану о ней думать, вот и все!
Именно это я и хотел сделать. Но не мог.
Почему? Да потому, что для меня это никогда не было положением «быть или не быть, вот в чем вопрос». Это то, чему человек может научиться или не способен научиться во время своего пребывания на земле. По этой причине я не мог не гадать, сумела ли Мэддокс хоть в малой степени понять и осознать, чего я надеялся добиться, взяв ее в свою семью, а также могла ли она взять на себя хоть какую-то ответственность за то, что я вынужден был отказаться от этой затеи. А теперь, когда она умерла, как мне это выяснить? Где искать ключ к этой головоломке? Ответ на вопрос был малоприятный, но простой, так что прямо на следующий день я отправился подземкой в Бронкс.