Таня рожала долго. Всю ночь. Нестерпимая боль накрывала ее и в самой высокой точке прерывалась кратковременным глубоким сном. Спала как убитая, потом нарастающая боль выдирала ее из сна. Таня кричала так, что поднимался потолок, и снова проваливалась в сон. Пытка на самом деле. Гестапо.
Но вот маленький человек пробился через узкие ходы. Вот он уже в руках акушерки. Девочка с прижмуренными глазками, выпуклым лобиком.
Таня увидела этот лобик и зарыдала. Боль забылась, как будто ее и не было. Таня плакала не от боли, а от ужаса, что этой девочки могло не быть. Нигде и никогда. А она есть. Вот она. Целая девочка, которая получила целую жизнь, полную любви.
За окном качалась ветка в каплях дождя.
Знаменитый певец Николай Озерников уезжал на гастроли. Он шел по перрону вдоль поезда, в его руках была спортивная сумка.
Вокруг – народ: отъезжающие и провожающие. Певца узнают.
Две девушки остановились.
– Посмотри, это он?.. Скажите, пожалуйста, это вы?
– Это я, – согласился Николай.
– Спасибо вам большое.
– За что?
– За то, что вы – это вы.
– Не стоит благодарности.
– Еще как стоит. А вы женатый?
– Простите, я опаздываю…
Вагон № 13.
Возле вагона – проводница с пучком на макушке. Ее зовут Мила.
Рядом с Милой – костюмер Рая и администратор Тамара. Рая – златокудрая, наглая, а Тамара – маленькая, невидная, трогательная, похожая на школьницу-отличницу. Здесь же молодой рыжий музыкант с гитарой в чехле. Его зовут Дима. Возле Димы – его юная жена с кольцом в губе.
Николай подходит к вагону.
– Наконец-то! – восклицает Тамара. – Пришел все-таки!
– Ты так реагируешь, как будто он с войны пришел, а не из дома, – замечает Рая.
Озерников берет билет и проходит в вагон.
– Мне все время кажется, что он куда-то денется. Передумает, например, и не поедет, – объясняет Тамара.
– А жрать на что? Он пашет. Зарабатывает, как и все мы.
– Он не зарабатывает. Он так живет. Он поет, как птица. Птица ведь не зарабатывает.
Дима тихо переговаривается с женой.
– Говорил, что не поедешь по огородам, а сам… – упрекает Диму жена.
– А искусство в массы?
– Массы подождут. У тебя семья. Семья главнее.
– Главнее чего? – спрашивает Тамара.
– Главнее всего.
– Тогда не надо было связываться с артистом.
– При чем тут профессия, когда любовь?.. – не понимает жена.
– А если любовь – терпи, – советует Тамара.
Все проходят в купе. Жена Димы ставит на столик два свертка.
– Это тебе, – говорит она Диме. – А это – чтобы угощать. Смотри не перепутай…
– Лена… – стесняется Дима.
– Не «Лена», а у тебя язва.
«Просьба провожающих покинуть вагоны», – раздается распоряжение по динамику.