Входишь в тугую, тяжелую, теплую воду, температура воды равна температуре тела. Тело не сопротивляется, а приемлет каждой клеточкой. Счастье – вот оно!
Вокруг бассейна ходит бармен Пабло в белом пиджаке, намекая на бокал с шампанским за отдельную плату. Пабло постоянно улыбается, так положено. В конце дня у него болят скулы. В отеле вся обслуга улыбается, им за это платят.
Главное в отеле – респект и релакс. Отдыхающие должны чувствовать себя как в раю. Никакого напряжения, только положительные эмоции.
Когда выходишь из отеля и гуляешь по улицам – все то же самое: респект и релакс. Прохожие улыбаются, хотя за это им никто не платит. Просто радуются жизни – здесь и сейчас.
Я вспомнила, как великий итальянец Федерико Феллини двадцать пять лет назад сказал мне: «Итальянцы – беспечные, как дети. Их совершенно не заботит внешний долг».
Не знаю, как там дела с долгами, но и сейчас их ничего не заботит. Южный народ. Много солнца. А солнце – это жизнь.
Тогда, двадцать пять лет назад, был Рим и тоже лето.
Федерико был одет в теплую рубашку, под ней майка. Видимо, он мерз. Возраст.
Это было двадцать пять лет назад. Обычно добавляют слова: «А кажется, будто вчера». Нет. Мне не кажется. Это было давно.
Поколение Феллини ушло. Мое поколение не спеша бредет к финишу. Но мы еще шелестим. Любим жизнь. Путешествуем.
Я иду по улочке Абано. Захожу в лавочку, где торгуют очками. Хозяйку зовут Альба. Альба – фигуристая и зубастая. У нее тонкая талия и крупные белые зубы. Она не знает ни единого слова по-русски. Для итальянцев Россия – примерно то же самое, что Африка. Я знаю по-итальянски три слова: «спасибо», «пожалуйста», «сколько стоит?». Еще я знаю «мольто бене», в переводе – «очень хорошо».
И вот я с пятью словами и она без единого начинаем общаться. В ход идут мимика, жесты, интуиция, и каким-то непостижимым образом она рассказывает мне свою жизнь: муж умер, она – вдова с двумя детьми, перспективы на счастье – ноль.
Я не соглашаюсь, мне удается возразить: Альба – красавица, перспективы очень высокие. Все будет хорошо.
Альба выбирает мне самые красивые очки и нарядный футляр для очков: оранжевый в белую полоску. Подумав, добавляет еще один: золотой в крапинку.
За что? За надежду.
Я говорю: «Грацие» – и ухожу в прекрасном настроении. Расслабленная и уверенная в себе.
Релакс и респект.
По центральной улочке Абано идет молодая женщина без штанов.
Я вижу ее со спины. На ней легкая кофточка и абсолютно голый зад. Некрасивый. Широкий, квадратный, как чемодан.
Я приближаюсь. Нет, я ошиблась. Девушка в брюках, но они белые, тончайшие и просвечивают на сто процентов. Ну, может быть, на девяносто восемь. Все-таки видны швы по бокам и в середине.