Томас, нахмурившись, изучал композицию.
– Мой брат ни за что не поверит.
– Убирайся с моей территории.
Он вздохнул.
– Ладно. План Б. – Томас указал направо, в сторону сарая, леса и дороги к ручью. – Мой участок в той стороне. Держись так, чтобы солнце было за правым плечом, спускайся по склону до самого ручья. Перейдешь ручей, поднимайся на следующий холм. Я живу в первой слева хижине. Впрочем, хижина там одна. Ищи виноградник на поляне. У него необычный рисунок…
– Древо жизни, – мрачно сказала я. – Фрэнка Ллойда Райта. Знаю. Я смотрела. Видела его на снимке со спутника. Он указывает на меня.
– Только не надо его расстреливать.
– Ты уже увидел то, зачем сюда пришел. А теперь просто уходи. Уходи.
Томас ответил мне долгим взглядом, а я заставила себя его выдержать.
– Я знаю, что ты сейчас меня ненавидишь, – сказал он. – И знаю, что ты мне не поверишь. Но мне понравилось то, что я увидел.
– Лжец.
Когда он уехал, у меня подкосились ноги, и я села в снег, повесив голову. В кармане моей куртки лежал тонкий шерстяной шарф. Я достала его и поднесла к лицу, собираясь закутать голову и спрятать обгоревшую половину лица. От старых привычек непросто избавиться. И я почти закончила движение, но тут первые звуки и ощущения достучались до моего сознания. Щебет зимующих птиц. Шепот ветра в лесу. Ощущение воздуха на коже. Тепло солнца. Соблазнительно.
Я украдкой оглянулась, как домашняя кошка, выглядывающая на улицу из-за двери. Лес, пастбище, небо, дом. Я. Одна. В безопасности. Я так мечтала об уединении и свободе этого места. Томас вытолкнул меня из гнезда в нужном мне направлении. Осталось только попрактиковаться жить на свободе. Руки дрожали. Я уронила шарф на колени. Зачесала волосы назад, подставила лицо солнцу и закрыла глаза.
Как чудесно чувствовать себя свободной!
Томас
Неделю спустя
Я сказал Кэти, что, если она не появится в Ков через несколько недель, я приду искать ее тело, но к концу первой недели я был готов рискнуть и подставиться под ее пули. Снег растаял, но погода осталась холодной и ясной. По ногам я мерил шагами хижину и думал, как она там, одна, даже без огня в камине. Я почти не спал и совсем не пил. Ни рюмки. Рекордом в семь дней трезвости я был целиком и полностью обязан Кэти. Я должен был оставаться настороже, на случай если ей понадобится помощь.
Но, как оказалось, помощь ей была не нужна.
А еще я чувствовал вину за то, что не сказал Дельте правду.
– Ты уверен, что с Кэти все было нормально, когда она тебе звонила? – каждый день спрашивала Дельта. На этот раз спросила ранним субботним днем, сразу после ланча, когда толпа посетителей разъехалась из кафе.