Смерть Этана и Шерил привела к излому. Я знал, что трещина все еще во мне, и понимал, как она опасна для тех, кто верит в незыблемость камня. Если бы я верил в то, что встречу сына после смерти, я давно покончил бы с собой. Такой излом просто не зарастить.
Любовь к Кэти заставила меня сомневаться в себе как никогда. Я больше не был надежной скалой и никогда ею не буду.
Кэти
Скользкий глиняный пол в коровнике и боксе для телят сменился ровным плотным слоем мелкого гравия; дорожки к яслям и сами ясли, где раньше мерзли серые разбухшие от влаги доски, сменились фанерным полом и стенами. Думая о Томасе, я помогала приколачивать старые плинтусы поверх новой фанеры. Прятать новшества.
Ни разу в жизни мне не приходилось работать молотком, и Альберта это знала. Мои гвозди торчали под странными углами или выпрыгивали из пальцев и улетали в неизвестном направлении. Один клюнул Альберту в руку, и она отдернулась, словно я на нее плюнула. На следующий день я промахнулась по гвоздю и стукнула себя молотком по пальцу. Отчего увидела звезды и была вынуждена прислониться к стене, обливаясь потом под намотанным на голову шарфом.
Я была неуклюжей не только из-за нервов, шелковый шарф был орудием пытки. Даже высоко в горах южный декабрь мог быть теплым. Дневная температура в ту неделю держалась около восемнадцати градусов. Приятное тепло. Со мной в стойлах работали две женщины, одетые в футболки. Альберта носила легкий фланелевый пуловер. Одна из женщин похлопала меня по спине.
– Ты неплохо справляешься, учитывая, что бóльшую часть года пролежала в больнице, а потом дома в кровати, – сказала она.
– Мы читали о том, как ты пряталась в особняке, – тихо добавила вторая. – Видели заголовки статей в «Инглз» в Тартлвилле. Извини. Сложно игнорировать эти желтые журналы, в магазине они стоят прямо над шоколадными батончиками.
– Я понимаю. Спасибо. – Это все, что я могла сказать между приступами головокружения.
Альберта фыркнула.
– Сними свою чертову шелковую паранджу, и ты сразу сможешь дышать и видеть, по чему бьешь.
Она опускала свой молоток не глядя, но с точностью ниндзя. Шестнадцатидюймовые гальванизированные гвозди она загоняла по шляпку с двух-трех ударов. Последний гвоздь Альберта вбила с одного.
– На что тебе этот сарай?
– Пока не знаю.
– Сделаешь из него гостевой домик? Или кладовку, где твой ландшафтный дизайнер будет держать газонокосилку и химикаты, без которых не вытравить дикие цветочки. – Альберта захихикала и вбила гвоздь у самого моего лица. – Дай угадаю. Этой весной твой ландшафтный красавец высадит клумбы цветущих азалий, камелий, всякой вечнозеленой кустистой чепухи, которую вы, горожане, считаете элегантной, а некоторые тюльпаны уже выбросили свои бутоны.