«Сходить, что ли, посмотреть, как там дела?» — мучилась теперь Саня.
Праздник между тем набирал обороты.
— Только не о работе! — покрикивал Криворучко, когда до него, сидящего во главе стола, долетали обрывки фраз со специальными терминами.
Вскоре кто-то включил музыку, и Валериан Павлович открыл вечер танцев, пройдясь с Тамарой Семеновной в некотором подобии вальса. Молодежь оживилась, погасили верхний свет, настольные лампы временно переставили на подоконники, столы отодвинули к стене. Саня, которую никто не приглашал танцевать, сидела на подоконнике и курила, думая о том, что, как порядочный человек, она должна немедленно пойти и заменить несчастного анестезиолога, работающего с Миллером.
Но пока она набиралась решимости, Миллер сам возник на пороге ординаторской. Тут же зажегся верхний свет.
Танцы продолжались. Присутствующие решили, что сейчас профессор оценит обстановку, восстановит статус-кво и присоединится к остальным.
Но Миллер продолжал стоять в дверях, держа руку на выключателе, и под его ледяным взглядом теплая атмосфера быстро рассеивалась.
— Что здесь происходит? — спросил он, когда музыка смолкла.
— Митюша, проходи. — Было непонятно, приглашает Криворучко коллегу или, наоборот, советует пройти мимо.
— Чем вы занимаетесь? Вы забыли, что здесь лежат больные люди? А у вас музыка, дым клубами валит. Развлекаться нужно в клубе!
— Митя, перестань! Все в порядке, и я тому гарант! Музыку мы потише сделаем. А вот ты позволяешь себе делать людям замечания через голову своего начальника.
— Извините.
— Хорошо-хорошо. Ты уже закончил операцию? Тогда присоединяйся.
Пожав плечами, Миллер с недовольным лицом сел за стол. Саня поднялась с подоконника, чтобы подать ему закуску, а по пути снова выключила верхний свет. Но вечеринка была испорчена. Никто больше не танцевал, а вокруг Миллера образовалось мертвое пространство.
Несколько рюмок водки не улучшили его настроения.
— Черт его принес! — шепнула Сане Тамара Семеновна. — Вот ведь характер, даже от вина не добреет. Плохо ему, когда другим хорошо.
— Может, еще парочку операций ему организуем? — сказал услышавший это Криворучко. — Пусть идет работать, если отдыхать не умеет.
Между тем байроническая фигура профессора привлекла внимание сестер второго операционного блока. Они были мало знакомы с Миллером и не знали ни особенностей его характера, ни личных обстоятельств — невесты-фотомодели.
Одна из них, симпатичная блондинка стиля «тыковка», приплясывая, подошла к Миллеру и пригласила его танцевать.
— Я не танцую под такие ужасные звуки, — сообщил он.