Кусков скрипнул креслом, но не встал.
— А еще чего? Про Василия что сказал, про бумаги?
— Василия они не видели, про бумаги не знают.
Иван Александрович поднялся с кресла. Снова сел. Некоторое время молчал, а потом сказал Алексею:
— На разных языках беседу не поведешь. Будто слепые щенята тыкаемся!
В его словах были огорчение и досада.
— Ты спроси, — обратился он опять к Ипатычу, — попробуй еще раз, может, не так разобрал? А насчет поселения скажи: не на ихней земле селились и селились по повелению главного своего начальства, о том и бумагою сообщали. Ихнюю бумагу тоже отправим начальству.
— На чужое не лезем! — вставил Алексей запальчиво. — Индейцы отдали нам землю.
— Помолчи, Леша!.. Пшеницу тут сеять будем, зверя бить, торговлю вести… Все, чем мирные люди занимаются.
Кусков говорил медленно. В его глазах появилось сердитое выражение.
Испанцы это заметили. Капитан отвечал еще более учтиво, а Гервасио Сальварец перестал небрежно щипать подбородок и убрал вытянутые почти на середину горницы ноги.
Под конец Ипатыч перевел, что синьор Риего просит сказать, что он только солдат и желает от своего имени и имени товарища господину Кускову удачи, что губернатор тоже выполняет лишь приказ наместника Его Католического Величества и лично расположен к русским. Что же касается направленного в Монтерей человека, то он сам, капитан Риего, пошлет отряд кавалерии на его розыски.
По спокойному лицу рыжеусого дона видно было, что он говорил искренне, а к угрюмому взгляду его спутника уже привыкли.
Напряжение понемногу рассеялось. Кусков велел подать вино. Он радушно угощал испанцев, пододвигая миску с леденцами Ипатычу (старик не брал в рот спиртного), подарил гостям по две шкурки драгоценного сибирского соболя, а губернатору бобровую шапку, просил испросить разрешение купить у миссионеров скот и зерно. Но по многим знакомым приметам Алексей, сидевший напротив него за столом, видел, что Иван Александрович о чем-то упорно думает.
— Вот что, Леша, — сказал он, наконец, когда лейтенант вышел на минуту из горницы, а Риего, кивая головой, слушал Ипатыча, — ему-то я верю, да и губернатору, может, а дальше не знаю… И про американцев каких-то болтали, и с Василием все… Иди, готовься к походу. Возьми Луку. Завтра пойдешь искать индейцев, уступивших нам землю. Чую, кому-то бельмо мы тут на глазу… Да позови монаха. Пускай посидит тут. Эх, хоть бы его научить говорить по-гишпански!
Правитель глубоко вздохнул, повернулся к капитану Риего и молча наполнил его стакан.