Предстоящая охота захватила даже самых измученных. На каждой байдарке откачали воду, приготовили длинные метательные стрелы. Ружей на бобра не брали, звук выстрела разгонял всех животных. Промышленные оживились, с новым усердием налегли на весла. Гребли осторожно, внимательно и зорко вглядываясь в каждую волну, не покажется ли где звериная морда. В лодках не разговаривали, старались не стучать веслами. Слышны были только всплески воды о борта, шипенье волн.
Прошло с полчаса, прежде чем Наплавков увидел на одной из лодок поднятое весло. Сигнал означал, что с байдарки приметили зверя. Соседние лодки поспешно образовали круг. Гарпунщик хотел повернуть тоже, но неожиданно возле самого борта показалась круглая голова бобра с большими коричневыми глазами, плоская, почти человеческая грудь. Увидев людей, зверь испуганно фыркнул и сразу же скрылся. Сидевший за стрелка Лука не успел даже метнуть свою острогу.
Наплавков, в свою очередь, поднял весло. Волнение мешало следить за водяной поверхностью, но лодки, плывшие рядом, уже окружали байдару. Приготовив остроги, люди напряженно ждали появления бобра. Животное не могло долго оставаться в воде. Наконец голова зверя показалась посередине круга.
На этот раз Лука не опоздал. Тщедушный и ленивый на берегу и в работе, промышленный во время охоты преображался. Вытянув шею, согнув откинутую назад правую руку, он остро следил за морем. Выцветшие глаза его потемнели, лицо стало строгим, внушительным. В этот момент никто не вздумал бы над ним потешаться. В такие минуты даже Серафима, изредка ходившая с ним на промысел, торопливо слушалась каждого его жеста, каждого движения и почти гордилась мужем.
Острога попала в зверя. Бобр мотнул головой, рванулся и быстро нырнул. Две другие остроги, пущенные с соседних байдар, упали на волну.
— Шали, — солидно сказал Лука и, не торопясь, удерживая равновесие, взял вторую острогу.
Налегая на весло, весь мокрый и возбужденный, Наплавков повернул лодку. Байдары смыкали круг. Раненый бобр тащил за собой острогу. Океан бороздили волны, заливали лодку, древко остроги пропадало в зелено-черных гребнях валов. Потом совсем скрылось. Сколько ни следили охотники, кружась по всем направлениям, бобр ушел. Не лучше было и у остальных партий. До вечера убили всего двух маток.
…Наплавков сидел возле костра. Больная нога была протянута к огню, нестерпимо ныла. Рядом с ним, скорчившись, примостился Лука, дальше у других таких же костров, сложенных из трухлявого плавника и морской травы, лежали звероловы.
Было сыро и холодно. Ветер задувал огонь, чадили мокрые водоросли, не давая тепла. Грохали в темноте волны, разбиваясь о подножья скал. Моросил косой дождь. Как тяжелый, непробудный сон, бесконечно тянулась ночь.