Холли попыталась схватить ее за руку, чтобы оттащить в сторону, но Стелла вырвалась и плотно сжала кулаки, собираясь снова наброситься на Рэндалла. Его жена при виде этой сцены тихо скулила, а дети громко плакали, обхватив ручонками ее ноги. Несколько сотрудников прокуратуры услышали шум и быстро направились к комнате для допросов из другого конца коридора. В этот момент к Стелле подскочил Уинтерс, обхватил ее обеими руками за талию, поднял вверх и поставил на пол в нескольких метрах от Рэндалла.
— Если вы сделаете хотя бы одно липшее движение, — грозно предупредил он, с трудом сдерживая гнев, — я надену на вас наручники. И мне плевать, кто вы там на самом деле.
Пока Фрэнк Майнор и другие сотрудники провожали Рэндалла к выходу, Холли подошла к Уинтерсу и объяснила тому, кто такая Стелла. В суматохе схватки он не узнал ее, хотя неоднократно видел по телевизору. Сейчас она выглядела совсем по-другому. Ее волосы прикрывали правую часть лица, которое к тому же было покрыто слоем пудры и крема. Впервые увидев ее на экране телевизора, он сразу подумал, что она, должно быть, перенесла довольно серьезную пластическую операцию. Восстановительная хирургия, как известно, существенным образом меняет черты лица. Резкие границы шрама удалось сгладить, но при этом изменились и черты ее лица.
— Что ты с собой сделала? — спросил ее Уинтерс через некоторое время. — Мне кажется, раньше ты выглядела совершенно иначе. Что произошло? Ты изменила форму носа?
— Да, — смущенно призналась Стелла. На лице ее было такое же выражение, как в тот момент, когда она напала на Рэндалла. — Я попыталась сделать все возможное, чтобы избавиться от изуродовавших меня шрамов, Уинтерс. И поскольку ты сам начал этот разговор, должна сказать тебе откровенно, что и ты сильно изменился за эти годы. Мало того, что стал намного старше, так еще и чертовски потолстел.
Холли ласково обняла подругу, и они направились по коридору в ее кабинет.
Рэндалл остановился в холле здания прокуратуры и, используя любезно предложенный Майнором носовой платок, тщательно стер следы крови с лица. Семью он уже отправил на улицу, попросив подождать его в машине.
— Мать твою… — недовольно проворчал он. — Никогда не думал, что подвергнусь нападению в этом проклятом здании. Интересно, могу ли я подать на нее жалобу? Ведь когда мужчина бьет женщину, ему приходится платить чертовски много денег. Почему же она должна отделаться так легко?
Фрэнк Майнор был заинтригован. Он был склонен доверять рассказу Рэндалла, так как сам Уинтерс неоднократно говорил ему о том, что это Стелла подожгла дом и тем самым погубила своих родителей. А сейчас, после этой бурной сцены, он убедился в том, что это дело стоит тщательного расследования. Однако, с другой стороны, затевать судебный процесс против окружного прокурора, да еще такого известного и почитаемого, каким, несомненно, является Стелла Каталони, было весьма рискованно. А Майнор не принадлежал к тем людям, которые привыкли рисковать по любому поводу. Тот, кто любит рисковать, всегда должен быть готов к проигрышу. А он слишком высоко оценивал перспективы своей карьеры, чтобы подвергать ее ненужному риску. Любая ошибка могла положить конец его уверенному продвижению по службе. К тому же, независимо от положения и влияния Стеллы, это было не просто старое дело. Оно было поистине древним. А значит, надеяться на благоприятный исход было совершенно невозможно. За шестнадцать лет многие свидетели могли умереть, как могли исчезнуть, и едва ли не все, необходимые улики.