Из сарая донеслась шумная возня, грозное рычание собаки, злое кудахтанье и оглушительное хлопанье крыльев. Через несколько секунд стало тихо. Вся куриная армия замерла, словно по команде. Птицы, что остались с головами, выжидающе уставились своими пустыми кислотно–желтого цвета глазами на людей.
— Почему они остановились? — Настя и Юля вопросительно посмотрели на Калистрата.
— Бакс! Ко мне, Бакс! — тревожно позвала взволнованная Аня.
В сарае снова кто–то завозился, а потом из него вышел Бакс, держащий в зубах тощего голенастого петуха. Пес вынес бездыханную птичью тушу на середину двора и бросил к ногам Калистрата.
— Бакс! Молодец! — ребята наперебой принялись гладить пса и трепать по голове. Ирма изумленно рассматривала петуха. Ведь головы у него не было, а там, где заканчивалось горло, к шее изолентой был прикручен динамик, из которого, мешаясь с хриплым шипением, раздались слабые всхлипы и повизгивания.
Лишившись своего главнокомандующего и связи со штабом, грозные куры в момент лишились боевого духа и гуськом побрели в сарай.
На крыльцо дома неожиданно выскочила приземистая, плотная старушенция. Волосы ее стояли дыбом, как бывает при ударе электрическим током, а глаза метали молнии.
— Никуда я вас не пущу! Что вы сделали с моими цыплятками, мерзавцы!
— Ведьма! — шарахнулся Ногофоб, стоявший ближе всех к дому.
— Кого–то она мне напоминает… — прошептала Аня, прижимая к груди папку с анкетами.
— Это Стражница, — промолвил Калистрат, сжимая в руке свой меч. — Воины, назад!
— Убери свою игрушку, Калистратушка! — закричала бабка, выступая вперед. — Даже ты бессилен против моего колдовства! Меня так просто не возьмешь! Замри!
И впрямь, могучий богатырь почувствовал, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой, ни произнести хотя бы слово. А ужасная Стражница все ближе и ближе подходила к попятившимся Воинам, которые отступали, словно теснимые невидимым полем, исходившим от старухи. Что–то незримое как будто давило их волю к сопротивлению. Наконец отступать стало некуда, за их спинами был забор.
— Ах вы негодяи, паршивцы! Мои бедные курочки! — причитала старуха, почти вплотную приблизившись к Ане, которая стояла перед ней ни жива, ни мертва и только по–прежнему крепко прижимала к груди объемистую папку.
— И чего ты тут уцепилась, — крикнула Стражница, наотмашь ударив девушку по руке. Папка упала, печатные листы опавшими листьями закружились у ее ног.
— Что тут у нас? — проворчала бабка и наклонилась. Неожиданно ее лицо просияло, она резво схватила лист и начала читать. Затем схватила другой, третий.