– Лекер отказался от предложенных бутербродов.
Казалось, адвокат хочет сказать присяжным заседателям: «Вы видите, господа! Семнадцать часов без еды!»
Но разве за это время сам Мегрэ съел хоть что-нибудь, кроме двух бутербродов? И почему-то никого не убил!
– Свидетель признает, что седьмого марта в три часа утра ударил обвиняемого, хотя тот ничем этого нападения не спровоцировал, потому что у бедного мальчика были на руках наручники?
– Нет.
– Свидетель отрицает, что ударил моего подзащитного?
– В какой-то момент я дал ему пощечину, как дал бы своему собственному сыну.
Адвокат ошибался. За это дело надо было браться совсем с другой стороны. Но его занимала лишь реакция судебных заседателей и то, что напишут газеты.
На этот раз он пошел против правил и обратился напрямую к Мегрэ; его голос был одновременно сладким и едким.
– У вас есть сын, господин комиссар?
– Нет.
– У вас когда-нибудь были дети?.. Прощу прощения?.. Я не расслышал ваш ответ…
Комиссар был вынужден громко повторить, что у него родилась дочь, которая не выжила.
Вот и все. Он покинул место свидетеля, выпил стаканчик в баре Дворца правосудия и вернулся в свой кабинет. Люка, закончив расследование, которое вел две недели, подключился к делу Турэ.
– Никаких новостей о юном Жорисе?
– По-прежнему никаких.
Вчера вечером возлюбленный Моники Турэ не вернулся домой, этим утром снова не появился в книжном магазине и не пришел в полдень в ресторанчик на бульваре Севастополь, где обычно обедал со своей девушкой. Именно Люка руководил его поисками, обзванивая вокзалы, жандармерии и пограничные заставы.
Жанвье с помощью четырех коллег продолжал опрашивать торговцев скобяными изделиями в надежде обнаружить продавца ножа.
– Нёвё не звонил?
Мегрэ должен был появиться на работе гораздо раньше.
– Он звонил полчаса тому назад. Будет перезванивать в шесть.
Мегрэ чувствовал себя уставшим. Перед его глазами стояла скамья подсудимых. Рене Лекер, судьи, толпа в плохо освещенном зале, обшитом деревянными панелями. В ушах звучал голос адвоката. Все это ему не нравилось. Как только подозреваемый покидает криминальную полицию и переходит в руки судебного следователя, обязанности комиссара заканчиваются. Но почему все всегда происходит не так, как хотелось бы? Он мог только предполагать, как будут развиваться события. И если бы они зависели от него…
– Лапуэнт ничего не обнаружил?
Каждый из инспекторов занимался своим заданием. Малыш Лапуэнт последовательно обходил меблированные комнаты, все дальше и дальше удаляясь от бульвара Сен-Мартен. Ведь месье Луи должен был где-то менять ботинки. Или он снимал комнату на свое имя, или пользовался чей-то квартирой, возможно квартирой женщины с лисой, которая выглядела его законной супругой и которой он купил кольцо.