– Вы помните, когда это было?
– Где-то в середине августа. У меня в памяти всплывают жара и мухи.
– Этот молодой человек приходил еще?
– Однажды месье Луи и этот парень вернулись вместе, словно встретились где-то на улице. Они поднялись в комнату месье Луи. Но молодой человек почти сразу же ушел.
– Это все?
– Кажется, все, что я могу припомнить. Теперь, я полагаю, вы захотите подняться наверх, не так ли?
– Да.
– Комната на втором этаже, прямо напротив той, что я показывала вашему помощничку. Она выходит на улицу, и мы называем ее «зеленой комнатой».
– Я хотел бы, чтобы вы нас сопровождали.
Женщина тяжело вздохнула и не переставала вздыхать, поднимаясь по лестнице.
– Не забывайте, вы мне обещали…
Мегрэ пожал плечами.
– Впрочем, если вам вздумается сделать мне какую-то пакость, в суде я скажу, что ни слова вам не говорила.
– У вас есть ключ?
На первом этаже приоткрылась дверь. Уже поднимаясь, комиссар обернулся и заметил, что на них смотрит совершенно голая женщина с полотенцем в руке.
– У меня есть отмычка.
И крикнула в сторону лестничной клетки:
– Это не из полиции нравов, Иветта!
Глава 5
Вдова полицейского
Должно быть, вся обстановка комнаты была куплена с аукциона. Добротная мебель из орехового дерева была изготовлена в пятидесятых или шестидесятых годах; особое внимание привлекал огромный платяной шкаф.
Больше всего Мегрэ удивила клетка с канарейкой, стоящая на круглом столе, покрытом ситцевой скатертью. Завидев людей, птичка принялась оживленно прыгать. Комиссар вспомнил набережную Межиссери, жилище месье Семброна и готов был держать пари, что Луи Турэ купил птицу после визита к старому бухгалтеру.
– Полагаю, канарейка принадлежала покойному?
– Он принес ее около года назад. Я позволила оставить канарейку, потому что она не поет. Это самочка, которую ему выдали за самца.
– Кто вел домашнее хозяйство месье Луи?
– Я сдаю комнаты с мебелью и бельем, но без обслуживания. Я пробовала, но с этими служанками одни неприятности. А так как у меня живут почти одни женщины…
– Месье Луи сам убирал комнату?
– Он застилал кровать, мыл ванную, вытирал пыль. Раз в неделю я делала исключение только для него и поднималась сюда со шваброй.
Хозяйка продолжала стоять в дверном проеме, и это немного смущало комиссара. Комната не казалась ему обыкновенной. Именно это место месье Луи превратил в свое убежище. Иначе говоря, все вещи, находившиеся в ней, не сочетались друг с другом, но при этом служили для его повседневной жизни и, как это обычно бывает, свидетельствовали о личных, а порой и тайных, пристрастиях владельца.