Он утверждал, что родился в Норвегии и зовут его Олаф. Рыболовы, добывающие сельдь, иногда плавают до Норвегии и говорят, что там это распространенное имя.
Тем не менее прошел слух, что на самом деле он немец, промышляющий шпионажем. Поэтому, когда он женился, его жену все обходили стороной.
Затем стало известно, что он моряк и плавает младшим офицером на немецком торговом судне, потому-то и приезжает сюда так редко. Слухи прекратились, но такие люди, как мы, все же предпочитают остерегаться.
– Вы сказали, у них есть дети?
– Двое. Девочка трех лет и грудной младенец, ему всего несколько месяцев.
Мегрэ вынул фотоснимок из альбома и попросил показать, где находится вилла. Идти туда было еще рано.
Два часа он провел, сидя в портовом кафе и слушая разговоры моряков о ловле сельди, которая была в самом разгаре. Пять черных траулеров выстроились вдоль набережной. Рыбу выгружали целыми бочками, и воздух насквозь пропитался ею, несмотря на сильный ветер.
Чтобы добраться до виллы, он прошел вдоль пустынного мола, обогнув закрытое казино, стены которого еще были обклеены афишами прошлого лета.
Наконец он взобрался по крутой тропинке, начинавшейся у подножия утеса. Кое-где мелькала ограда какого-то дома.
Вилла, которую он искал, была из красного кирпича, средних размеров, уютная. Чувствовалось, что в хорошее время года за садом с дорожками из белого гравия тщательно ухаживали. Из окон наверняка открывался красивый вид.
Он позвонил. Датский дог, не издавший ни звука и выглядевший от этого еще более устрашающе, подбежал, чтобы понюхать его через ограду. После второго звонка появилась служанка и, заперев пса, спросила:
– Что вам угодно?
Она говорила с местным акцентом.
– Я хотел бы видеть месье Сваана.
Казалось, она колеблется.
– Я не знаю, здесь ли месье… Сейчас спрошу.
Она не открыла ворота. Дождь по-прежнему лил как из ведра. Мегрэ вымок до нитки.
Он увидел, как служанка поднялась по ступенькам и исчезла в доме. Затем в одном из окон шевельнулась занавеска. Некоторое время спустя девушка вернулась.
– Месье вернется только через несколько недель. Он в Бремене.
– В таком случае я хотел бы поговорить с мадам Сваан.
Она снова замерла в нерешительности, затем все же открыла ворота.
– Мадам не одета. Вам придется подождать.
Она провела комиссара, с одежды которого ручьями стекала вода, в опрятную гостиную с белыми занавесками на окнах и натертым до блеска паркетом.
Мебель была новой и добротной, такую часто можно встретить в мелкобуржуазном интерьере. Она была выполнена в стиле, который в 1900 году назывался «модерн».