Вдруг Мегрэ резко обернулся и бросил:
– Спускайтесь, Анна Горскина!
На лестнице раздался легкий шум, затем послышались шаги. Наконец, в полоске света появилась женщина.
Она выглядела старше двадцати пяти лет, указанных в журнале. Вероятно, причиной была ее национальность. Подобно большинству евреек ее возраста, она располнела, однако при этом не утратила былой красоты. Ее темные глаза с невероятно белыми блестящими белками были восхитительны.
Но в остальном облике ощущалась небрежность, которая портила все впечатление. Ее темные нечесаные волосы сальными прядями спадали на шею. Одета она была в поношенный пеньюар, который при ходьбе распахивался так, что выглядывало белье.
Чулки были завернуты над крупными коленями.
– Что вы делали на лестнице?
– Я здесь у себя дома.
Мегрэ сразу понял, с каким типом женщин имеет дело. Вспыльчивая, дерзкая, конфликтная. При первой же возможности она спровоцирует скандал, переполошит весь дом своим пронзительным визгом, бросая ему в лицо самые немыслимые обвинения.
А может, она чувствовала себя неуязвимой? В любом случае Анна Горскина смотрела на врага с вызывающим видом.
– Отправились бы лучше к своему любовнику, ему сейчас нужна ваша помощь.
– Это мое дело.
Хозяин отеля выглядывал из своего окошка, покачивая головой с неодобрительно-удрученным видом, но глаза его при этом смеялись.
– Когда вы в последний раз видели Федора?
– Вчера вечером. Часов в одиннадцать…
Она лгала! Это не вызывало никаких сомнений! Но давить на нее было бессмысленно. Или тогда нужно крепко взять ее за плечи и отвести в камеру предварительного заключения.
– Где он работает?
– Где считает нужным.
Грудь ее вздымалась под небрежно завязанным пеньюаром. На губах застыла презрительная гримаса.
– Что полиции понадобилось от Федора?
На это Мегрэ тихо сказал:
– Поднимайтесь к себе.
– Пойду, когда захочу! Вы мне не указ!
Зачем отвечать, создавая гротескную ситуацию, которая лишь повредит расследованию?
Мегрэ захлопнул журнал регистрации и протянул его хозяину.
– Ну что, все в порядке? – спросил тот, знаком приказав молодой женщине молчать.
Но она осталась стоять до самого конца, подбоченившись с вызывающим видом, и одна часть ее тела находилась в полумраке, а на другую падал свет из комнатушки еврея.
Комиссар снова посмотрел на нее. Она выдержала его взгляд и пробормотала:
– Вы меня не запугаете.
Он пожал плечами и спустился по узкой лестнице, едва помещаясь между побеленными стенами.
На выходе он столкнулся с двумя поляками в рубашках без пристежных воротничков, которые при его появлении отвернулись. На улице было сыро, мостовая блестела в свете фонарей.