На меховом пальто американца виднелся пепел от сигары. Одна рука лежала широко раскрытой, с растопыренными пальцами.
– Мертв? – спросил комиссар.
Врач отрицательно покачал головой, и оба мужчины замолчали.
Шум в коридоре постепенно стихал. Полицейский шаг за шагом оттеснял сопротивляющихся зевак.
Губы Мортимера сомкнулись, затем снова раздвинулись. Врач несколько секунд сидел неподвижно.
– Мертв, да… Это было тяжело.
Кто-то наступил на полу мехового пальто, на которой остался четкий отпечаток подошвы.
В дверном проеме возник полицейский в мундире с серебряными галунами, немного помолчал.
– Какие будут указания?
– Выведите отсюда всех, без исключения, – велел Мегрэ.
– Там женщина кричит…
– Пусть кричит.
И он подошел к камину, в котором не было огня.
Глава 14
Корпорация «Угала»
Каждая нация обладает особым запахом, который зачастую вызывает отвращение у представителей других национальностей. Комиссар Мегрэ уже открыл окно и курил без перерыва, но запах все равно проникал в его ноздри.
Возможно, отель «У Сицилийского короля» был просто пропитан им? Или запах шел с улицы? Он начинал ощущаться, как только хозяин в черной ермолке приоткрывал свое окошко. И усиливался по мере того, как комиссар поднимался по лестнице.
В комнате Анны Горскиной запах был особенно насыщенным. Правда, по всему номеру была разбросана еда. Рыхлая, отвратительно-розовая колбаса, нашпигованная чесноком. В тарелке – жареная рыба, плавающая в терпком соусе.
Окурки папирос. Остатки чая на дне полудюжины чашек.
От простыней, постельного белья, которые казались еще влажными, шел затхлый запах никогда не проветриваемой спальни.
Вспоров матрас, Мегрэ обнаружил серый холщовый мешочек. Из него выпало несколько фотографий и диплом.
На одной из фотографий была изображена мощеная улица под уклоном, вдоль которой выстроились старые дома с островерхими крышами, как в Голландии, но ярко-белые, с резкими черными линиями окон, дверей и карнизов.
На переднем плане – дом с вывеской, буквы на которой похожи одновременно на готический и русский алфавит: «ул. Рютсеп, д. 6, Макс Йохансон, портной».
Дом был просторным. Над коньком крыши виднелась балка, на которой было закреплено устройство для загрузки зерна в амбары. Перед входом располагалось крыльцо из шести ступенек с железными перилами.
На этом крыльце собралась вся семья, окружив мужчину лет сорока, невысокого, седоватого и невзрачного (по всей видимости, самого портного), который старался придать себе важный и невозмутимый вид.
Его жена в обтягивающем сатиновом платье, которое, казалось, вот-вот лопнет, сидела на резном стуле. Она искренне улыбалась фотографу, при этом слегка поджимала губы, чтобы выглядеть более «элегантно».