…Твоей матери пришлось делать пункции, которые…
…Тебя видели в Париже в неподобающей компании. Я требую объяснений…
…Я снова получил плохие новости о тебе. Как только позволит торговля, я приеду, чтобы убедиться лично…
…Если бы не твоя мать, которая отказывается оставаться одна, узнав от врача, что ей недолго осталось, я бы сам приехал за тобой. Приказываю тебе вернуться…
…Посылаю тебе пятьсот злотых на билет…
…Если через месяц не вернешься, я прокляну тебя…»
В дальнейших письмах речь снова шла о ногах матери. Затем приводился рассказ очередного еврейского студента, вернувшегося в Вильно, о том, как Анна живет в Париже.
«..Если сейчас же не вернешься, между нами все кончено…»
И наконец, последнее письмо.
«…На что ты живешь целый год, ведь я больше не посылаю тебе денег? Твоя мать очень несчастна. Во всем случившемся она обвиняет меня…»
Комиссар Мегрэ ни разу не улыбнулся. Он сложил все документы в ящик своего стола и закрыл его на ключ, затем составил несколько телеграмм и отправился к камерам предварительного заключения.
Анна Горскина провела ночь в общей камере.
Под утро комиссар распорядился перевести ее в отдельное помещение. Прежде чем войти туда, он открыл окошко в двери. Анна Горскина, сидевшая на табурете, даже не вздрогнула, лишь медленно повернула голову и смерила полицейского презрительным взглядом.
Мегрэ вошел и некоторое время молча рассматривал ее. Он знал, что бессмысленно ходить вокруг да около, задавать хитроумные вопросы, приводящие порой к невольным признаниям.
Она была слишком хладнокровна, чтобы угодить в подобную ловушку, и комиссар только упал бы в ее глазах.
Поэтому он просто проворчал:
– Ну что, сознаешься?
– Нет!
– По-прежнему отрицаешь, что убила Мортимера?
– Отрицаю!
– А что купила серый костюм для своего сообщника, тоже отрицаешь?
– Отрицаю!
– А то, что ты передала костюм в его номер в «Маджестике» вместе с письмом, где сообщала о своем намерении убить Мортимера, и назначила встречу на улице?
– Отрицаю!
– Что ты делала в «Маджестике»?
– Искала номер мадам Гольдштейн.
– В отеле нет клиентки с такой фамилией.
– Я этого не знала.
– А почему я увидел тебя убегающей с револьвером в руке?
– В коридоре на втором этаже на моих глазах один мужчина стрелял в другого, а потом бросил оружие на пол. Я подняла его, опасаясь, что он захочет выстрелить в меня тоже. И побежала предупредить служащих.
– Ты никогда не видела Мортимера?
– Нет.
– А ведь он приходил в твой отель.
– Там живет шестьдесят человек.
– И не знаешь ни Петерса Латыша, ни Оппенгейма?
– Нет.
– Тебе никто не поверит!