– Надеюсь, вы не пили?
– Я вообще не пью. Мне врач запретил.
– Вы уверены, что видели, как открылось окно?
– Абсолютно уверен.
Впервые за все время Мегрэ действовал самостоятельно. До сих пор он лишь сопровождал своего шефа месье Ле Брета, самого светского комиссара в Париже, при нескольких полицейских облавах, четыре из которых были связаны с судебным констатированием адюльтера.
Улица Шапталь была такой же безлюдной, как и улица Ларошфуко. В особняке Жандро-Бальтазаров, самом красивом здании в квартале, свет нигде не горел.
– Вы говорили, что здесь стоял припаркованный автомобиль?
– Да, как раз на этом месте.
Это было не совсем напротив двери, а чуть выше. Мегрэ, начитавшийся различных инструкций для полицейских, зажег спичку и склонился над мощеной мостовой.
– Вот видите! – торжествующе воскликнул музыкант, показывая на широкую лужу темного масла.
– Пойдемте. Правда, не очень-то правильно, что вы меня сопровождаете.
– Но ведь это я получил по физиономии!
И все же Мегрэ было страшновато. Подняв руку к звонку, он почувствовал, как у него сжалось сердце. Он не знал, на что может сослаться, врываясь в дом посреди ночи. У него не было ни ордера, ни какого-либо другого документа. Можно ли говорить о преступлении, если единственным вещественным доказательством является распухший нос флейтиста?
Как и музыканту, ему пришлось звонить три раза, но стучать в дверь ногой он не стал. В конце концов изнутри послышалось:
– Кто там?
– Полиция! – не очень твердым голосом произнес Мегрэ.
– Одну секунду, схожу за ключом.
Под козырьком раздался щелчок. В особняке зажегся свет. Затем пришлось долго ждать.
– Это он, – подтвердил музыкант, который узнал голос.
Наконец за дверью сняли цепочку, отодвинули засов, и появилось заспанное лицо мужчины, взгляд которого скользнул по Мегрэ и остановился на Жюстене Минаре.
– А, вы его все-таки поймали! – воскликнул мужчина. – Полагаю, он решил еще где-то пошутить?
– Вы позволите нам войти?
– Если считаете это необходимым. Прошу вас не шуметь, чтобы не разбудить весь дом. Следуйте за мной.
Слева, над тремя мраморными ступеньками, располагалась двустворчатая застекленная дверь, выходившая в холл с колоннами. Впервые в жизни Мегрэ оказался в таком роскошном доме, интерьер которого своей величественностью напоминал торжественные залы министерства.
– Вас зовут Луи?
– Откуда вам это известно?
Луи открыл дверь, выходившую не в залы, а в нечто вроде служебного помещения. На нем не было костюма дворецкого. Казалось, он только что встал с постели, поскольку был в белой ночной сорочке с красной вышивкой на вороте и наспех одетых брюках.