Хастер ловко поймал его за ухо:
— Прибавляй «сударыня», когда обращаешься к красивой женщине, отрок!
— А к некрасивой можно без сударыни? — нагло поинтересовалось дитя.
— А некрасивой надо говорить «милостивая сударыня»! — наставил его Хастер, отпуская ухо.
— О–бал–деть! — заявило дитя, потирая покрасневшее ухо, но гонору поучение в нем не убавило. — Это еще каждую разглядывать? Ну да ладно уж… Где ваш номерок, сударыня? Прикалывайте скорее, не то оштрафуют. Безномерным два щелбана положено. А то может вам булавку надо? — Предложило предприимчивое чадо. — Могу уступить, у меня завалялась одна. Два империала штука.
— Ты что, больше двух считать не умеешь? — весело спросил Хастер.
— Тогда три! — осклабился пацан.
— А ну брысь отсюда, без тебя обойдемся! — Хастер отвесил шкету чисто символическую затрещину.
— Он тебя обижал? — осведомился неведомо откуда возникший перед ними мальчик постарше. Все подростки–служки, сновавшие по зале, которые слышали этот голос, настороженно обернулись.
Гости притихли.
— Не-а, — честно соврал мальчуган. — Так просто, разговаривали.
Надзиратель за порядком кивнул и растворился в толпе вместе со шкетом. Всеобщее напряжение разрядилось, гости вспомнили, что можно дышать.
— Ума не приложу, — пожаловалась герцогиня, — как это прикрепить? Если на платье — то из–за меха видно не будет. А если прямо на палантин, опять–таки не видно, потому что ворс длинный.
Хастер осмотрел ее с головы до ног, потом со словами «позвольте, сударыня» взял из ее руки номерок и подвесил на свисающем конце бисерного пояска. Номерок органично слился с костюмом дамы, изящно повиснув где–то чуть выше колена.
— А так можно?
— В правилах нет точных указаний, где именно следует помещать номерок, — сказал Хастер. — А что не запрещено, то не возбраняется.
К ним подошел очередной подросток — лет пятнадцати с пухлым блокнотом.
— В лотерее участвовать будем? — осведомился он, глядя куда–то себе под ноги. Но тут взгляд его зацепил номерок на конце пояска, он улыбнулся и, подняв глаза, сказал уже весьма благодушно: — Только между нами говоря, сударыня, выигрышный билет уже продан.
— Но это ведь нечестно! — воскликнула герцогиня. — Вы лишаете нас удовольствия играть!
— Главное — не выигрыш, главное — участие, — промолвил Хастер, вынимая кошелек. — Но раз билеты не выиграют, я буду платить только половинную цену, молодой человек, — предупредил он.
— Да чего уж, — согласился подросток. Он взял двенадцать империалов за два билетика, кинул их в объемистую амфору–копилку, которую тащил за собой на колесиках, и открыл блокнот: — Только дамы почему–то предпочитают садовников, а господа поваров, так что садовников и поваров уже не осталось. Вам кого? — смотрел он при этом исключительно на даму