— С удовольствием, — ответил Хастер. — Трактир… э-э?..
— Трактир «Ежик в крыжовнике».
Хастер поклонился.
— Спасибо, герцог.
— Как? — вскинула брови герцогиня. — «Ежик в крыжовнике»? Какое милое название!
— Какое ужасное, вызывающее платье! — привлекла, наконец, к себе внимание княжна.
Все посмотрели на нее.
— На ком? — невинно спросила герцогиня.
— На этой выскочке! — с неподдельным негодованием ответила княжна.
Все посмотрели на графиню Расальфаг.
Та была в прямого покроя голубом платье и жакете из соболей.
— Действительно, — вежливо согласилась герцогиня. — Соболя совершенно не идут к голубому.
Однако княжну возмутило не только это.
— А подол?!
Все посмотрели на подол.
Низ платья на добрый фут от пола состоял из совершенно прозрачных кружев и, кроме того, на нем имелся разрез до колена.
— Ну не знаю, — задумчиво сказала Прекрасная герцогиня. — Что–то в этом есть. Но по–моему немного чересчур. Тут одно из двух: или кружевной подол, или разрез. Как вы полагаете, мой друг? — обратилась она к мужу.
Герцог пожал плечами.
— Молодая красивая женщина может позволить себе немного фривольности, — заметил он и предал вопрос дальше: — Нет?
— Выглядит достаточно приятно для глаза, — согласился Хастер.
— В мое время ни одна женщина не могла позволить себе подобную непристойность! — заявила княжна. — Я вполне понимаю, когда мода отказывается от кринолинов, однако такое… — ее прямо передернуло от омерзения. — Даже и ваш туалет, моя дорогая, слишком уж вызывающ! — вдруг прозрела она, видимо, уловив общее неодобрение. — Как ваш муж позволяет вам так одеваться!
— Ему нравится, — сдержанно ответила герцогиня.
— Не хотите ли полюбоваться на парк? — спросил Хастер. — Времени у нас много, можно подняться на галерею.
— Там сквозняки, — заявила княжна.
— С удовольствием, — тут же ответила герцогиня, — здесь душновато. Дорогой?
— Извини, но мне надо кое с кем побеседовать, — с сожалением отказался герцог.
Хастер предложил руку даме руку, и герцогиня взяла его под локоть.
— До встречи в «Ежике»! — сказала она мужу. — «Ежик в крыжовнике» — приятно звучит, не правда ли? — спросила она, отходя.
— Звучит обнадеживающе, — ответил Хастер.
— Бедный Тахир, — проговорила герцогиня, когда они поднимались по лестнице на галерею. — Убийственная женщина! Нацепила на себя розовый мешок с оборками и полагает, что может судить о модах.
Они остановились у широкого окна и посмотрели на расстилающийся у ног Парк Фейерверков.
— Омерзительное зрелище, — заметила герцогиня.
В самом деле, при свете угасающего дня на парк, пожалуй, смотреть не стоило. Там не было ни единого живого дерева или куста, там не было даже снега, и только то тут, то там вдоль дорожек торчали какие–то подозрительные конструкции. Четко просматривалась лишь главная аллея, начинающая от здания главного павильона чуть правее и уходящую вперед к каменному забору. Вечером, когда стемнеет, парк будет другим, и гости замка, уже разбитые на пары, разбредутся по нему, выполняя нелепый ритуал, ради которого вся знать Империи и люди, претендующие на то, чтобы зваться знатью, съезжались сюда по високосным годам.