Штерн потягивал сангрию и переходил с темы на тему, в частности принялся опять говорить о природе тропических островов.
– Видите этот островок? Его называют Черепашьим, de la Tortue, или Тортуга. – Остров, казалось, дрейфовал среди волн. – Так вот, этот атолл, чья лагуна заросла, долгое время был прибежищем пиратов.
Он заинтриговал меня, и, не скрою, слушать сейчас о пиратах было куда занимательнее, нежели о карстовых отложениях и кристаллических иссиня-черных сланцах.
– Правда настоящие пираты? Флибустьеры? – Вот они, совсем рядом! Я вперила заинтересованный взгляд в морскую гладь. – Романтика…
Штерн блеснул улыбкой, и я сочла, что это камень в мой огород.
– Миссис Фрэзер, поверьте, мой смех вызван воспоминанием, а не вашими словами, – заверил он. – На днях в Кингстоне я говорил с одним стариком о пиратских обычаях. Кстати, в Порт-Рояле у них тоже была база.
Дернувшиеся губы выдали его замешательство.
– Простите, миссис, вы ведь замужем, и к тому же знаете медицину… Это должно быть известно вам…
Он бы промолчал, но сангрия развязала язык:
– Содомский грех… вы слышали об этом что-нибудь?
Он покраснел до корней волос.
– Конечно. Вы хотите сказать, что…
– Именно так. Старик, поведавший мне это, сам знал, что происходило среди пиратов, и не стал бы врать. Они были мужеложцами.
Лоренц с осуждением покачал головой.
– Вы уверены в этом?
– Так считалось. Он говорит, что шестьдесят лет назад Порт-Рояль ушел под воду, и люди считали, что Бог покарал нечестивцев за их грехи и мерзости, которые они учиняли.
– Бог милосерден, – протянула я, думая о Тессе из «Пылкого пирата».
Штерн надулся, словно сова.
– Поговаривают, что колокола, которые до сих пор звенят в Порт-Рояле, раскачивают души утонувших пиратов, возвещая таким образом о будущем шторме.
Мне подумалось, что к числу «грехов и мерзостей» принадлежала не только содомия, но расспросить об этом я не успела: пришла мамасита.
– Есть, – объявила-приказала она.
– Откуда она такая? Где отец Фогден откопал ее?
Лоренц тоже отодвинул стул и удивился:
– Что значит «где откопал»? А, вы ведь ничего не знаете. Так слушайте.
Мамасита исчезла в доме, и признаков, что она подслушивает за дверью, не наблюдалось.
– Он привез ее из Гаваны, но не только и не столько ее.
Отец Фогден служил священником лет десять, а потом отправился на Кубу с миссией ордена святого Ансельма. Это произошло пятнадцать лет назад. Сирые и убогие были премного благодарны ему, поскольку он ходил по трущобам Гаваны, облегчая человеческие страдания и даря надежду, а иногда и деньги. Он рассчитывал обрести жизнь вечную в загробном мире, но однажды встретил на рынке Эрменегильду Руис Алькантару-и-Мерос.