– Я не думаю, что они сговаривались. Скорее всего, все произошло молниеносно, с первого взгляда, знаете, как это бывает. Не знаю, можно ли это считать Божьим промыслом или нет, да только это произошло, им удалось проделать эту штуку.
Эрменегильда, молодая жена дона Армандо Алькантары, бежала от мужа со священником! Гавана была потрясена.
– Со священником и с мамой…
Штерн услышал мой шепот и согласно кивнул.
– Ну да, она не мыслила расставания ни с мамой, ни с песиком Людо, которого очень любила.
Успех побега обуславливался чистой случайностью: англичане вторглись на Кубу как раз тогда, когда бежала Эрменегильда, иначе бы беглецов не миновала кара сурового дона Армандо, имевшего связи и влияние на острове и вне его.
До Байамо добралась с грехом пополам, – можно только представить, чего стоило бежать со всеми платьями, которые взяла с собой девушка, и с песиком, выдававшим их своим лаем, – а оттуда на рыбачьей лодке добрались до Эспаньолы.
– Через три года Эрменегильда умерла. Отец Фогден положил ее под бугенвиллеей. – Штерн нацедил остатки сангрии в чашку.
– Теперь они живут без нее, он, мамасита и Людо, так выходит?
– Верно, именно так.
Натуралист закрыл усталые после долгого питья глаза.
– Эрменегильда не оставила бы мамаситу на Кубе, а мамасита, ясное дело, не оставила бы дочь.
Вырисовывавшийся на фоне закатного солнца профиль Штерна вздернул нос – тот опрокинул в себя последний глоток.
– Он ни с кем не общается: местные боятся холма, думают, что Эрменегильда стала призраком, искупляя грех сожительства со священником-нечестивцем.
В патио наконец стало тихо: надвигавшаяся ночь заставила умолкнуть куропаток, крики которых были слышны на протяжении всего нашего разговора. Отдавая тепло, накопленное за день, фазенда де ла Фуэнте стала наливаться прохладцей.
– Вы-то с ним общаетесь, не боитесь ни призраков, ни духов.
Он улыбнулся в ответ.
Пустая чашка издавала сладкий апельсиновый запах, похожий на тот, которым пахнут свадебные букеты.
Лоренц Штерн тронул меня не совсем верной рукой.
– Миссис Фрэзер, давайте отужинаем вместе?
После завтрака натуралист собирался в Сент-Луис, и я решила кое-что уточнить на прощание у отца Фогдена. Вряд ли корабль, виденный им, был «Дельфином», но следовало проверить все варианты.
– А что это был за корабль? – спросила я, попивая молоко.
У меня были сомнения, что отец слышит меня: он стучал по макушке Коко, отбивая одному ему известный ритм.
– Что?
Штерну пришлось пихнуть его, чтобы получить ответ на вопрос, который я терпеливо повторила.
– А! Да…
Он сощурил голубые глаза и с достоинством проговорил: