– Очень может быть.
По словам Лоренца, Карибское море является чуть ли не угодьями люггеров и многих других суден, на которых промышляют пираты. Кажется, «Артемида» издавала запах гуано по всему пути своего следования с той поры, как мы затарились этим грузом. Какую ценность мы могли представлять?
– Хронический насморк у ваших пиратов, а то и гайморит, – констатировала я.
Марсали вскинула светлые брови.
– Не обращай внимания, матушка Клэр раздает диагнозы. Давай помолчим немножко. Хоть нас здесь и не найдут, лучше проявить осторожность.
Прекрасно зная, насколько тяжело сидеть сложа руки и знать, что мужчины решают в это время судьбы государств и свои личные судьбы в том числе, я все же предложила девушке заняться именно этим, поскольку мы не могли противостоять пиратам, имея скальпели, ножик для писем и нож для ампутаций.
Шум схватки был почти не слышен здесь, но какие-то звуки, как-то самые громкие крики и удары, сюда все же долетали.
Услышав их, Марсали взмолилась:
– Пресвятая Дева, спаси и сохрани Фергюса!
Не было никаких сомнений в том, что Фергюс сражается рука об руку со своим милордом, с Джейми, но у нас не было никакой возможности помочь им. Оставалось надеяться, что Дева Мария услышит наши молитвы – а я молилась тоже, только про себя – и спасет наших возлюбленных. Было темно, и девушка не могла видеть, как я осеняю себя крестным знамением, касаясь того места на лбу, где Джейми оставил свой последний поцелуй. Неужели этому поцелую сулилось быть последним в его жизни?
Грохот, отличавшийся от предыдущих шумов, заставил и «Артемиду», и нас вздрогнуть.
– Это взрыв, они хотят взорвать нас! – в ужасе вскочила девушка. – Матушка Клэр, бежим отсюда! Корабль идет на дно! Скорее!
– Глупая, сиди смирно! Наши стреляют, это канонада! – скомандовала я.
Но было поздно: Марсали в панике бежала из трюма, натыкаясь в темноте на груды гуано и ругаясь при этом.
– Марсали! Девочка! Вернись немедленно!
Нужно было выбираться. Понять, где сейчас Марсали, было невозможно: гуано осыпался и искажал все звуки. На палубе действительно шла канонада: там непрерывно грохотали пушки, что подняло в спертый воздух трюма новую волну пыли. Кашляя и утирая глаза, я остановилась.
Виднелось отверстие в краю отсека, ближайшего к трапу. Следовательно, выход там.
– Марсали! Ты здесь?
В ответ раздался визг. Так могла визжать только молодая девушка, а второй женщиной на корабле была я. Я поспешила к подножию трапа, и моим глазам предстала такая картина: Марсали билась в руках какого-то здоровяка, привлеченного ее молодостью и красотой. Он был без сорочки, предоставляя окружающим созерцать татуировки на жирном торсе. Монеты и побрякушки на его шее почти не издавали звона, хотя Марсали отчаянно вырывалась – с такой силой он удерживал девушку.