Джейми, видя, что я тру уже виски, потянулся, рывком вскочил с койки и поцеловал меня в лоб.
– Англичаночка, у меня есть кое-какая задумка: можно переговорить с управляющим плантации Джареда. Там же сахарный тростник, верно? Вот мы и…
Вопль не дал договорить ему.
– Аврал! Свистать всех наверх! Слева по борту! Тревога!
Вопил вахтенный, а вслед за воплем послышались крики и топот множества ног, означавший, что по тревоге поднята вся команда. Закричали еще громче, и корабль мотнуло от сильнейшего толчка.
– Да пропадите вы пропадом, черти… – заартачился Джейми, но что-то затрещало и загрохотало.
Я упала, потому что табурет выпал из-под меня, а Джейми свалился, потому что стоял на полу, а каюту затрясло. Лампа, полная масла, вывернулась из консоли и упала, по счастью, потухнув, иначе было не миновать взрыва в каюте. Мы остались лежать во тьме.
– Англичаночка, ты жива? – Джейми был взволнован.
– Кажется. – Я вылезла из-под стола. – А что произошло? Кораблекрушение?
Джейми дополз до двери, открыл ее, и мы услышали, как на палубе кричат и стреляют, причем стреляют из револьверов.
– Это пираты! – выдохнул он. – Берут нас на абордаж.
Из двери проникало достаточно света, да и я уже приспособилась к темноте, чтобы видеть, как Джейми шарит в ящиках стола в поисках оружия. Взяв пистолет и достав с постели кортик, он ринулся в дверной проем, бросив мне на ходу:
– Англичаночка, забери девчонку и бегом в трюм, да только сидите подальше, у кормы, возле гуано. За пачками сидите, в общем. И не высовываться!
Он ушел воевать.
– Матушка Клэр?
В каюте нарисовался призрак – платье Марсали белело в темноте. Судя по голосу, девушка была не на шутку испугана и впервые назвала меня матушкой.
– Да, это я.
Под столом лежал упавший нож, которым вскрывают письма. Я нащупала руку Марсали и сунула ей это подобие оружия.
– Держи, пускай будет с тобой на всякий случай. А сейчас идем, не мешкай.
Я вооружилась кучей скальпелей и более серьезным оружием в виде ампутационного ножа с длинной ручкой и провела девушку в кормовой трюм. Мы шли через весь корабль, слушая, как на палубе топочут, проклинают, кричат, стреляют и дерутся, а покрывал все эти звуки треск досок – очевидно, корабль таки взяли на абордаж и теперь борта «Артемиды» касаются бортов чужого корабля.
Трюм встретил нас запахом гуано и духотой. Света там, конечно, не было, и мы пробирались на ощупь, идя на запах, то есть туда, где пахло хуже всего – это и было самое укромное местечко.
– Кто бы это мог быть? – Марсали думала сейчас о таинственных незнакомцах, вовсю дерущих глотки на нашей палубе. Тюки с гуано заполнили весь трюм, и эхо не было слышно. – Неужели пираты?