Я не склонна приписывать ослабление боли исключительно акупунктуре, но боль чувствовалась не так сильно, плечо и раненая рука онемели, и я более-менее равнодушно смотрела, как мистер Уиллоби берет уже мою иглу и заштопывает мне рану. Его рукам я доверяла: он держал меня мягко, но крепко, и я расслабилась.
– Выдыхай, скоро все закончится. Все уже закончилось, можно сказать.
Если бы Джейми промолчал, я бы не поняла, что задержала дыхание. Боль от кривой хирургической иглы можно было терпеть, а вот страх перед болью заставил меня скукожиться.
Китаец ловко орудовал иглой, словно только то и делал, что штопал да зашивал открытые раны. Под нос он напевал песенку, содержание которой, весьма фривольное, Джейми недавно перевел мне. Влюбленный парень перечисляет достоинства любимой, подробно описывая части ее тела. Я не знала китайского и не могла узнать, когда речь пойдет о ногах, но по реакции мистера Уиллоби можно было догадаться об этом, а мне совершенно не хотелось на это смотреть.
– Чем это тебя так угораздило? Я бы не смог вот так сидеть и смотреть. Ты смелая, – изрекал Джейми, тоже скрывая страх за словами. – Малайский нож, что ли? Или абордажная сабля?
– Сабля, точно она. Я помню, – поделилась я. – Вообще он бежал за…
– Из-за чего весь сыр-бор? На что мы им сдались? – Джейми уже не интересовался личной жизнью нападавшего. – Ну не дерьмо же они хотели отобрать.
– Да уж не его. А может, они не знали, что на борту столько гуано?
Это предположение было уже совсем детским: не услышать запах гуано было делом не из легких, если вообще осуществимым.
– Корабль хотели заполучить, я думаю. Мы маленькие, и нас легче взять на абордаж. Команда небольшая, судно не военное. Легкая добыча.
Песня прекратилась: мистер Уиллоби закончил шить, оборвав повествование о китайской возлюбленной на описании пупка, как мне показалось.
– Как назывался тот корабль? У меня, ты понимаешь, немного времени было на расспросы. Пиратов кроме «Брухи» хватает, но ведь она была здесь недавно, три дня назад…
– Как же я не догадался, олух! – хлопнул себя по лбу Джейми. – Ну да, она! Размер совпадает, широкий испанский бимс…
– И тот, кому Пинг Ан дал по башке, говорил на смеси…
Голоса из коридора не дали мне договорить.
Вошедший Фергюс пребывал в смешанных чувствах: с одной стороны, он чувствовал неловкость за прерывание нашего разговора, с другой – стремился что-то сообщить нам. В руках у него были какие-то побрякушки.
– Милорд, на палубе мертвый пират. Его нашел Мейтленд.
Джейми вытаращился на меня.
– Мертвый? Совсем?