Поскольку начинать надо с Фаины, а в первые подозреваемые я определила Нюру, то к ней и поехала.
Надменная Нюра похлеще Фаины не любила меня, но к ней я знала подход. Нюра с детства обожала лесть и мгновенно проникалась симпатией к говорившему ей комплименты. Правда, симпатия эта всегда оказывалась весьма кратковременна, но в долгой я и не нуждалась.
Алиса позвонила Нюре и попросила оказать мне любезность: посоветовать приличную портниху. Тот, кто знает мое самомнение, поймет, почему Нюра с радостью согласилась, — она была польщена просьбой Алисы так сильно, что даже пригласила меня в гости.
«Эта Мархалева, эта гордячка и зазнайка, спрашивает у меня совета, — наверняка подумала она, — значит, ценит мой вкус. И вообще, я ей симпатична, а Мархалева, между прочим, известная писательница, можно сказать, звезда, хоть мне это и смешно. В любом случае дружба с ней престижна и полезна, так почему бы не задружить, если она сама набивается?»
Судя по всему, я мыслила верно, Нюра приняла меня с распростертыми объятиями, щедро угощала, демонстрируя дружеское расположение. Когда стало ясно, что контакт установлен, я решила приступить к делу.
— Да, — словно только что вспомнив, воскликнула я, — покажи свое новое платье!
— Какое? — расцветая улыбкой, спросила Нюра.
— То, которое сильно ругала Фаня.
Здесь я говорила наобум, точно зная, что когда-нибудь что-нибудь Фаина уж обязательно обругает — без этого она просто не может.
Как и ожидала, я попала в цель. Нюра нахмурилась и пробурчала:
— Салатное, что ли? Оно неновое давно. Уже и не ношу его. Вот Фанька ко мне пристала! Вспоминает и ругает, а тут уже и не о чем говорить.
— И все же покажи, — попросила я. Нюра покопалась в шкафу и достала совершенно невозможное платье цвета молодого салата.
«Цвет, конечно, пойдет к ее зеленым глазам, — подумала я, — но сухощавая Нюрка в этом длинном облегающем платье будет похожа на гусеницу».
— Какая прелесть! — воскликнула я. — Примерь, пожалуйста, хочу посмотреть, как этот наряд сидит на твоей потрясной фигуре.
Нюра растаяла и полезла в наряд. Давалось ей это с трудом, видимо, за то время, пока платье висело в шкафу, хозяйка успела поправиться, хотя, на мой взгляд, она все равно была безобразно худа.
— Не смотри, не смотри пока, — пыхтя и извиваясь змеей, просила она, — сейчас застегну «молнию», взойду на каблуки, и тогда можно смотреть.
Когда запыхавшаяся Нюрка предстала передо мной во всей своей красе, я ахнула и, подумав:
«Ужас какой!» — восторженно закричала:
— Бесподобно! Нет, Фаня не права, платье прелесть! Оно подчеркивает все достоинства твоей фигуры.