– Борода мешает? – зевая, подковылял Синий Дженнер. Он приглаживал непослушные жидкие пряди, а те после этого лохматились хуже прежнего.
– Чешется. Странно, почему посреди такой заварухи нас все одно донимают разные мелочи?
– Жизнь – череда вредных пакостей, включая Последнюю дверь под конец. Побрился бы ты, да и все.
Рэйт продолжал чесаться.
– Мысленно я всегда умирал бородатым. И, как бывает с мечтами, здесь меня ждет подвох.
– Борода – это борода, и только. – Дженнер заскреб в своей собственной. – В метель харю греет, иногда не дает еде упасть на пол, но, слушай, знавал я одного мужика. Он отрастил бородищу длиннее некуда, и она попала в узду его коня. Мужика протащило через изгородь и переломило шею.
– Погиб от собственной бороды? Стыдоба-то какая.
– Мертвые сраму не имут.
– Мертвые вообще ничего не имут, – молвил Рэйт. – Из Последней двери возврата ведь нет?
– Может, и нет. Зато на этой стороне от нас чуточек, да остается.
– А? – вяло откликнулся Рэйт, равнодушный к наблюдению старика.
– Наши призраки селятся в памяти тех, кто нас знал. Тех, кто нас любил, ненавидел.
Рэйт подумал о лице той женщины, в слезах, крупно сверкавших в отсветах пламени. Прошло столько времени, а лицо не тускнеет. Он поработал кистью – тут же прорезалась застарелая боль.
– Тех, кто нас убил.
– Айе. – Взгляд Синего Дженнера устремился куда-то вдаль. Может, к личным зарубкам, отмечающим покойников. – Тех особенно. Ты как сам, ничего?
– Однажды сломал руку. До конца так и не вылечил.
– Такого не бывает, чтобы вылечил и забыл. – Синий Дженнер всморкнулся, громко прохаркнулся, пожевал губами и закрутил плевок через стены. – Кажется, этой ночью Колючка Бату познакомила с собой наших гостей.
– Айе, – согласился Рэйт. Сквозь крыло лагеря Яркого Йиллинга пролегал выжженный шрам, и, судя по запаху горелой соломы, она хорошо потрудилась над его обозами с сеном.
– С этой девкой здорово дружить и очень, очень плохо ссориться. – Дженнер хихикнул. – Она мне понравилась, еще когда в первый раз наткнулся на них у Запретной.
– Ты ходил по Запретной? – спросил Рэйт.
– Три раза.
– На что она похожа?
– Сильно смахивает на большую реку.
Рэйт уже глядел мимо, на покосившийся проход в башню Гудрун. Оттуда только что вышел Рэкки. Морской бриз ерошил светлые волосы, пока он тревожно всматривался в Йиллинговые огромные погребальные насыпи.
Дженнер вопросительно поднял бровь.
– Давай, может, помогу?
– Некоторые вещи положено делать самому. – Минуя старичину-разбойника, Рэйт потрепал его за плечо.
– Брат.
Рэкки не взглянул на него, только на виске его вздрогнула жилка.