Скара посмотрела на двери. Оттуда, из полумрака, стоны раненых долетали смутно и неразборчиво.
– Это случилось из-за меня? – потерянно прошептала она.
– Королеве не избежать трудных решений. Но при этом должно достойно сносить их последствия. Чем быстрее вы убегаете от прошлого, тем скорее оно вас настигнет. Остается одно – повернуться к нему лицом. Объять его. С его помощью мудрее подготовиться к будущему. – Служительница отвинтила с фляжки колпачок и протянула ее Скаре. – Воины равняются на вас. Чтобы им увидеть отвагу, вам не нужно сражаться.
– Я не воспринимаю себя королевой, – залепетала Скара. Она отхлебнула глоточек, и спиртное донизу обожгло ее разъеденную глотку. – Внутри я трусиха.
– Тогда ведите себя, будто вы смелая. Внутри никто не чувствует себя опытным. Никто не чувствует себя зрелым. Поступайте так, как поступала бы великая королева. Тогда вы ею и будете, кем бы себя ни воспринимали.
Скара выпрямилась и расправила плечи.
– Вы мудрая женщина и великий служитель, мать Ауд.
– Я ни то ни другое. – Служительница наклонилась к ней, подворачивая рукава выше. – Но я стала неплохо притворяться ими обоими. Вас опять тянет блевать?
Скара покачала головой, сделала новый жгучий глоток из фляжки и, передав ее обратно, смотрела, как вливает питье в себя Ауд.
– Говорят, в моих жилах кровь Бейла…
– Забудьте про Бейлову кровь. – Ауд стиснула предплечье королевы. – Ваша собственная ничем не хуже.
Скара судорожно перевела дух. И за своей служительницей последовала во тьму.
Рэйт стоял на возведенном людьми участке стены возле башни Гудрун и разглядывал исполосованный, вытоптанный, утыканный стрелами дерн перед кольями, отмечавшими порядки солдат Верховного короля.
Он толком не спал. Кемарил за Скариной дверью. Снова в полудреме видел ту женщину, ее детей, и вскакивал в холодном поту, сжимая кинжал. Вокруг ничего, тишина.
Пять дней с начала осады, и каждый день враги шли на стены. Несли лестницы, ивовые загородки – закрываться от ливня стрел, града камней. Шли храбро, с лихим задором в глазах, с лютой божбой на устах – и, разбитые, храбро отступали назад. Из тысячи защитников они положили немногих, но все равно их атаки не прошли бесследно. От бессонницы каждый воин Мыса Бейла красноглаз, от страха – серолиц. Перевидаться со смертью один шальной миг – это одно. Но шеей чувствовать ее ледяное дыхание вчера, сегодня, изо дня в день – людям вынести не под силу.
Почти на границе выстрела лука набросали огромные горбы свежей земли. Могильники для каждого павшего за Верховного короля. Копают до сих пор. Отсюда слышно, как скребут почву лопаты, как жрец мелодично голосит песнопения – по-южански превозносит южного Единого бога. Рэйт вскинул голову, провел плашмя ногтями по старому порезу на шее, поморщился. Воину пристало ликовать над вражьими трупами, но никакого ликования внутри него давно не осталось.