– Оставался последний вопрос, на котором мы с князем все никак не сходились.
Колючка насмешливо посмотрела на Исриун:
– Твоя цена.
– Моя? – пробормотала она с расширенными зрачками.
– Я давала за тебя чудесный красный самоцвет и девку, что ухаживает за моей прической. – Лайтлин пожала плечами. – Но Варослав запросил еще и сотню серебряных гривен.
Лицо Исриун перекосило, зажатое между страхом и непокорством.
– И ты заплатила?
– За такие деньги я куплю хороший корабль с моряками и прочим. Зачем столько платить ради зрелища, как какую-то чернавку топят в помойной яме? Хозяин заждался, и он сегодня не ласков.
– Я вам еще отомщу! – рявкнула Исриун. – Тебе и твоему калеке-сынку! Я поклялась!
И тогда Лайтлин улыбнулась улыбкой ледяной, как крайний север, где не тают снега, и Колл задумался: не беспощаднее ли она Варослава?
– Враги – плата за успех, рабыня. Я наслушалась с тысячу подобных пустых клятв. И до сих пор безмятежно сплю. – Королева щелкнула пальцами. – Идем, Колл.
Он оглянулся напоследок на Исриун – девушка добела туго намотала звенья цепи на пальцы, уставившись в открытые двери. Но отец Ярви вечно твердил, что хороший служитель трезво смотрит на мир и спасает, что в его силах. Колл поспешил за Лайтлин.
– Государыня, что вы ему отдали? – спросил он, пока гетландцы спускались по витой лестнице, где за окнами ворочалась Матерь Море.
– Варослав не дурак, и змеюка Исриун наподсказывала ему много дельного. Он знает, что мы слабы. Он решил расширить свою власть на север, вверх по Священной до побережий моря Осколков. – Она сбавила голос: – Мне пришлось отдать ему Ройсток.
Колл оторопел. Ничто из сегодняшнего не соответствовало напутствию Бранда пребывать в свете.
– Княжеский дар. Но разве город наш, чтобы его отдавать?
– Он Варославов, чтобы его забрать, – произнесла Лайтлин, – разве что мы или Верховный король его остановим.
– Мы с Верховным чуточек заняты друг другом, – прорычала Колючка.
– Мудрый не воюет совсем, и лишь глупец ведет сразу несколько войн.
Колючка кивнула стоящим у покоев королевы ратникам и толкнула створки.
– Чует мое сердце, Ройстоком Варослав не ограничится.
Переступая порог, Колл представил безжизненный взгляд князя, и его затрясло.
– Мое чует, что Варослав не ограничится и краем мира.
– Назад! – гаркнула Колючка, отпихивая королеву к стене. Ее топор взмыл так стремительно, что чуть не отхватил Коллу бровь.
В тени дальнего угла, на столе, ногу на ногу, кто-то сидел. Лохматый, оборванный плащ, капюшон надвинут. От ударов взлетевшего сердца Колл едва не уронил кинжал на ногу. Проворные пальцы теряют прыть, когда щеку холодит дыхание Смерти.