– Здравствуйте, Лев Иванович, – зашептал Вакуров. – Убийство? – В голосе слышалось торжество.
Лева хотел одернуть парня, сдержался, вспомнив себя, первое убийство, которым он занимался, кивнул:
– К сожалению, Боря, убийство. Сейчас ты поедешь на работу хозяина дома, выяснишь весь его день, по минутам. Но прежде… – Гуров задумался. – Сначала ты поработаешь ассенизатором.
Когда Толик вернулся на кухню, Качалин глянул на него тяжело и севшим голосом спросил:
– Тебя в детстве уронили? Ты чего здесь театр изображаешь?
– Не понимаю. – Толик улыбнулся заискивающе. – Вы о чем, шеф? Что я этого мента приструнил?
Качалин ладонями сильно потер лицо, словно хотел стереть надоевшие веснушки, вздохнул, посмотрел на Толика, как смотрит врач на безнадежного больного, спросил:
– Кто этот мент?
– Я знаю? – Толик пытался держаться непринужденно. – Участковый, может, оперативник из отделения…
– «Участковый»! – передразнил Качалин, и без того большой рот его растянулся чуть не до ушей, но не в улыбке, а в хищном оскале. – Классный профессионал с Петровки играет с тобой, лопухом, да на ус наматывает. Хорошо, если из МУРа, а если из УБХСС? Если нами уже занялись?
– А чего мной заниматься? – Толик расправил плечи и стал смешон и жалок, как всякий человек, пытающийся страх и растерянность спрятать за дешевой бравадой.
– Толик, родненький, не надо. – В голосе Качалина заурчали ласковые нотки, какие можно услышать в голосе гурмана, принюхивающегося к любимому блюду. – У тебя товар при себе?
Толик шарахнулся, схватился якобы за сердце, на самом деле за внутренний карман пиджака.
– Понятно, – Качалин кивнул и неожиданно спросил: – Ты сегодня здесь уже был, во сколько ушел?
– Не был сегодня, не был. – Толик снова схватился за грудь и так старался быть правдивым, что верить ему очень не хотелось.
– Не был так не был, – равнодушно сказал Качалин. – Чего испугался?
– Ну… – Толик втянул в себя воздух, покосился на закрытую дверь гостиной и заговорил быстро, захлебывающимся шепотом: – Как это мадам упала и ударилась, и каюк? Чего это ей падать понадобилось? Неладно, шеф, все не так, я чую. И врач с экспертом там закрылись, не показываются, и этот…
– Участковый, – ехидно добавил Качалин и встал. – Мне тоже все не нравится. Елена девка, – он запнулся и неожиданно перекрестился, – она была женщина сильная и ловкая, падучей не страдала, спиртного практически не пила. Толик, все плохо. Елену жалко, но ее не вернешь, и бог с ней, а нам теперь расхлебывать. Ты еще приперся! Что у тебя с собой?
– Франки, – признался Толик. – Мадам просила достать, я же не знал…