Отец Жозеф поднял крест и толпа смолкла.
— Дети мои, сегодня у нас большой праздник, — торжественно объявил священник. — Нам под Отчим деревом присягают великие монархи в том, что они будут соблюдать наши древние фуэрос. Основу жизни нашей. И по древнему обычаю мы должны для начала внимательно и молча выслушать всех претендентов, прежде чем приступим к выборам нашего сюзерена.
По жесту священника кастильские вельможи нехотя освободили место, а отец Жозеф повернулся ко мне.
— Прошу вас дон Франциск под Отчее древо.
Пестрая нарядная толпа синхронно проводила меня глазами. В первых рядах стояло несколько женщин в смешных высоких головных уборах из белого полотна, напоминающих лебединые шеи. Солидные такие матроны, в возрасте. Эти меня еще с любопытством рассматривали и как мужчину.
Чувствовал себя я эти несколько шагов перед тысячей глаз просто дурацки. Некуда было девать руки, во рту пересохло, по телу пробежала предательская дрожь, как перед трудным экзаменом. Впрочем, я сейчас именно экзамен сдаю. На соответствие должности короля. Меня же, в отличие от моего тела этому никогда не учили. Наоборот, в прошлой жизни всегда старались затоптать во мне любые амбиции. Начиная со школы. Считали наши учителя, что предел наших мечтаний находится за заводской проходной.
А тут…
‘’Выбери меня, выбери меня, птица-счастье завтрашнего дня…’’
Мое молчание некоторые присутствующие на площади расценили по-своему.
— Что ты нам скажешь по поводу той знатности, которой нас одарила Исабель? — раздалось из толпы на латыни, без привычного уже мне титулования меня, что характерно.
Приготовленная мною ‘’тронная’’ речь моментом улетучилась из головы.
— А что я могу сказать? Это же вас, а не меня ей одарили. Если бы меня, то я бы обиделся, — огрызнулся я всей толпе сразу на эускара, чтобы выделись себя из претендентов.
— Почему? — выкрикнул тот же ехидный голос, перейдя на васконскую мову.
О, Господи, и тут без Щукарей не обошлось. За что мне это?
— Когда и так знатного одаряют знатностью, то это оскорбление, — ответил я, — так как усомнились в знатности наших предков. Но вы как хотите, так и поступайте. Это же ваш выбор, а не мой.
А сам подумал: ‘’Ну, вот я сам и попалился, сейчас мне ткнут в нос тем, что я хоть и знатный, но всё же франк и завернут мне лыжи обратно’’.
В сторонке кастильскому гранду тощий мужичонка что-то втолковывал в полголоса, сблизив головы. Видимо переводил. Впрочем, на мужичонке золотые шпоры и рапира на боку. Так что, несмотря на тонкие ножки, он совсем не мужичонка — кабальеро.