Герман вернулся рано утром. Совершенно неожиданно, не сообщив о приезде. Я ждала его ближе к вечеру, но он устроил мне сюрприз. Не особо приятный. Появился на пороге нашей спальни с чемоданом, цветами. Увидев его, я поняла, что даже немного соскучилась. Все-таки столько лет вместе. Наверное, то же самое чувствуют супруги, даже если чувства уже остыли. Привычка. Да, я к нему привыкла. Герман долгое время заменял мне маму, папу, друга, любовника, всех в одном лице. Новицкий отшвырнул чемодан в сторону, цветы на пол и ринулся ко мне, раздеваясь на ходу. Изображать страсть было трудно. Особенно после того, как я испытала ее в подлинном виде. Герман был неистов, если такое вообще можно про него сказать. Его неистовство заключалось в том, что он ненасытно целовал меня всю от кончиков пальцев до кончиков волос. Я громко стонала, прикрыв глаза, и ждала, когда он все же наконец-то войдет в меня и все это закончится. Особой мужской силой Герман не отличался и кончал всегда довольно быстро. Зная о своем недостатке, он слишком много времени тратил на прелюдии, как истинный джентльмен. Он ласкал меня языком, а я думала о том, что недаром говорят, что секс у женщины в голове и оргазм тоже. Головой я не возбудилась и тело не реагировало. Я хотела другие пальцы, другие губы и другого мужчину. Хотя этот, несомненно, был более достоин моего желания, чем тот. Устав от изощрений Германа я потянула его к себе и томно простонала:
— Милый иди ко мне, я так соскучилась, я кончу, как только ты войдешь, обещаю.
Он тяжело задышал, пристроился у меня между ног и медленно погрузился в мое лоно. Я изобразила неистовый оргазм, не забывая кричать, чтобы он сжимал меня посильнее, что он и делал, а я, помня о синяках, надеялась, что теперь у меня есть "алиби". Все закончилось минуты через три. Он и правда соскучился, обычно ЭТО длилось от пяти до десяти минут. Потом он шептал мне в ухо всякие глупости, а я лежала на его волосатой груди и впервые чувствовала себя оскверненной. Это было непередаваемое чувство гадливости. Не к Герману, а только к себе. Выдержать его домогательства целую неделю — выше моих сил.
Я очень надеялась, что у него появятся неотложные дела, и он укатит обратно гораздо раньше. Герман болтал без умолку и задавал кучу вопросов, пока я не пошла в ванную, а когда вернулась, он уже спал. Я тяжело вздохнула, села возле зеркала с феном в руках. На глаза навернулись слезы. Ну почему у меня все не как у людей? Почему я не могу быть счастлива? Почему я сплю с нелюбимым, и вся моя жизнь — сплошная ложь и притворство? Я устала, я смертельно устала от всего этого. Вот закончу с Чернышевым и уеду, куда глаза глядят. За эти годы у меня появились и свои сбережения. Довольно немаленькие, хватит до конца жизни.