Я обернулся, чтобы убедиться, что Меченый вышел и приблизился к жертве:
— Не все.
Мужчина в ужасе смотрел на меня и над его верхней губой блестели капли пота. Он мелко трясся, как паршивая собачонка перед хозяином, чьи тапки она загадила, и когда я замахнулся, толстяк снова дернулся, он чуть ли не плакал.
Я провел лезвием под ребром и слегка надавил, пуская кровь.
— Люблю делать надрезы, маленькие, но глубокие. Чтобы доставляли максимум боли и долго не заживали.
С этими словами слегка просунул лезвие и тут же вытащил. Его крик был похож на визг свиньи, а я рассмеялся.
— Это царапина, с такими ранениями живут. С двумя, с тремя. А вот если я изрешечу твое тело — ты умрешь. Медленно. Здесь. Истекая кровью. Несколько дней назад Ворон передал тебе конверт с бабками. За что он заплатил тебе?
— За услугу… — всхлипнул толстяк. — Он попросил меня кое-что изъять из архивов, поменять имена. Это было давно… Он обещал помогать мне…
Я усмехнулся. Помогать, значит? Или молчать? Но почему не заткнул рот навсегда тогда? Точнее, почему решил заткнуть ему рот именно сейчас?
— Как давно попросил?
— Пятнадцать лет назад.
— О чем попросил тебя пятнадцать лет назад Савелий Антипович Воронов? Что ты изъял из архивов? И какие имена поменял?
— Имя в свидетельстве о рождении.
— Дальше, — я играл с ножом у него перед носом, а потом нервировал его, обходя со всех сторон и заставляя извиваться, чтобы попытаться увидеть мои действия. Остановился сзади.
— Ничего больше… — он закашлялся. — Это пустяковая просьба. Ничего особенного.
— Ничего особенного, говоришь? — я снова остановился напротив. — Настолько ничего, что он платил тебе каждый год? В чьем свидетельстве ты поменял имя?
— Имя матери. В свидетельстве его сына. Господи, отпустите меня, это он вас послал? Так я больше не просил денег. Он сам мне платил. Я могу все вернуть. Честно! Только отпустите.
— Какое имя было в свидетельстве?
— Я не помню.
Я усмехнулся и сделал еще один надрез у него под ребром. Подождав, пока он закончит орать, вытер лезвие о его штаны.
— Вспомнил?
Толстяк быстро закивал.
— Я все скажу. Светлана ее звали. Ильина.
Еще бы ты не запомнил, иначе ты бы не напоминал о себе Ворону каждый год. Ты не просто запомнил, мразь, ты даже записал или перефотографировал.
— Год рождения запомнил?
Он снова быстро закивал.
— Да. Запомнил.
— Старое свидетельство или копия остались?
— Нет. Я все уничтожил… Я…
Я посмотрел ему в глаза и потрогал лезвие, нарочно разрезал палец и слизал кровь.
— Остались… у меня на даче. В чулане в чемодане с архивными папками. Мы можем поехать и найти вместе.