— Формочка что надо…
— Морфлот, ясное дело…
— Орденов — аж два!
— То не ордена… То знаки воинской доблести. Второй класс… Отличник ВМФ… У мово Митьки такой…
— Будет врать–то…
— Говорю тебе — такой же! Только у моряков с якорем, а у Митьки с крылышками и с винтом…
— Хрен у него с винтом! Он же в стройбате служил!
— Га–га–га…
— Да будет вам…
Спорят тихо. Благо, первой стопки ещё не приняли. Бросают взгляды в мою сторону.
— Третий моряк в нашей Боровлянке. Мишка Захаров, Колька Луконкин. Теперь вот, лесников сын.
— Ох, и пьют морячки…
— Поглядим… Отец–то, Григорий Зиновеич, силён на выпивку мужик…
— Да кабы Генка в него телом пошёл… Мелковат супротив Григория Зиновеича…
— Ничё-ё… Как пить будет… Флотские, в кино я видел, водку черпаками хлещут… Им, вроде как, положено к обеду…
— Да ну-у…
— А то…
Обстановку гулянья в нашем доме по случаю моего приезда в отпуск я представлял себе ещё на лодке. Знал: будут приставать с выпивкой и наблюдать за мной. Сколько выпил, как пил, закусывал или занюхивал. Упал сразу или на ногах держался.
— Ты там, в отпуске, флотскую марку не роняй, — наставляли меня перед отъездом годки. — Пей, сколько наливать будут…
— Ошалели! Больше одного стакана на осилю. Свалюсь в полный отруб… Как мне марку держать?
— Перед выпивкой сливочного масла наглотайся. Да побольше съешь. Не забалдеешь, факт. Испытано, — поучали годки. — Да смотри, больше поллитра не пей. К тому времени гости сопьются, попадают. Кто под стол, кто башкой в тарелку с винегретом. Про тебя и забудут. Вот тут и завязывай.
Я так и сделал. Незаметно вошёл в кладовую. На полках горками кружки мороженого молока и колобки домашнего масла. Настоящего, сливочного коровьего масла! Жёлтого, вкусного, пахучего! Отколол ножом кусок величиной с кулак, раздробил на мелкие кусочки и один за другим отправил в рот. Зарядившись таким антиалкогольным средством, протиснулся в горницу между скамьями, стульями, табуретками, уже занятыми сельчанами.
Столы, покрытые белыми скатертями, расшитыми по краям узорами — красными вишнями, ломятся от салатов, пирогов, блинов, булок, сушек, домашних пряников, копчёного сала, грудинки, варёного мяса дичи, жареной рыбы, традиционных тарелок с густым клубничным киселём. Женщины, помогающие матери на кухне, разносят гранёные стаканы, до краёв наполненные мутно–зеленоватой вонючей самогонкой. Подходят и ко мне. Ничего не остаётся, как взять стакан, осторожно, чтобы не расплескать, поставить перед собой. Ума не приложу, как буду пить его. Такое количество обыкновенной воды не просто осилить, а тут мерзкая, отвратительно пахнущая гадость. Все взоры обращены на меня. Сию чашу придётся испить. Нельзя разочаровать ожидания земляков.