Освобождаю катамаран от привязи и медленно отплываю. Всё дальше удаляюсь к морю. Там кончится река, а вместе с ней завершится плавание моей лодки по жизни–реке. Стоит ли спешить?
Накрапывает мелкий дождь. Перекликаются птицы. Пасмурно. Тихо. Спокойно. Однообразие густого тальника. Одиноко и грустно.
10‑е июня. Воскресенье.
Сегодня день рождения моего бескорыстного, верного, надёжного друга Вити Хлыстунова. Для меня он по–прежнему Витя. Для других — Виктор Георгиевич Хлыстунов, Нерюнгринский транспортный прокурор, полковник юстиции, Почётный юрист. Не одну тысячу миль прошли мы вместе на океанских широтах! Не одну бутылку армянского коньяка распили в лучших ресторанах Владивостока после возвращения с китобойного промысла! Немало страниц в моём дневнике я посвящу этому добрейшему человеку. Познакомились мы на борту китобойной плавбазы «Дальний Восток» почти сорок лет назад. И ни разу наша дружба не дала трещину. Это о таких, как он, поётся в песне из кинофильма «Путь к причалу»:
Здесь у самой кромки бортов
Друга прикроет друг.
Друг всегда уступить готов
Место в шлюпке и круг.
Срочную старшина второй статьи Виктор Хлыстунов служил на Балтике комендором десантного корабля. Закончил Тобольское мореходное училище и юридический факультет Дальневосточного государственного университета.
С днём рождения, дружище! Счастья тебе, твоим близким и всяческих благ!
Я отвинчиваю пробку на фляге и каждое пожелание сопровождаю добрым глотком вишнёвого ликёра.
За тебя, друг!
За твои шестьдесят лет!
Мы ещё многократно встретимся на страницах «Одиночного плавания». А сейчас, дружище, я мысленно вернусь в теперь уже далёкий 1961‑й год. В город нашей моряцкой юности — во Владивосток. В 51‑й учебный отряд подводного плавания…
…В «учебке», на вещевом складе нам выдали чёрные вещевые мешки, в которые каждый из нас сложил чёрные суконные парадно–выходные брюки, тёмно–синюю голландку, известную на флоте под названием «суконка».
К ним прибавилась фланелевая рубаха — «фланка», с отложным широким воротником.
Ещё выдали белую летнюю парусиновую форменку, две обычных тельняшки и одну зимнюю, с начёсом.
Толстый, красномордый мичман, пыхтя и утирая вспотевшую лысину носовым платком, продолжал нагружать шмутьём.
Мы еле управлялись запихивать в мешки выдаваемые нам вещи: кожаный ремень с латунной бляхой, нашейный чёрный воротник — «галстук» и пару белых подворотничков к нему, чёрную цигейковую шапку–ушанку и чёрные хлопчато–бумажные перчатки.
Две пары тонких носков и одну — шерстяных, тёплых. Ботинки рабочие из грубой свиной кожи с сыромятными шнурками.