— Данке шён! Данке шён! Спасибо!
Я не стал им мешать. Довольный, что помог хорошим людям, вернулся домой. А вечером Андрей заявился ко мне с каралькой кровяной колбасы. В ответ на мой отказ, он категорично замахал руками:
— Не нато меня обижайт… Кушайт этот кольбас… Ви есть зер гут зольдат!
Да-а… В таких буднях протекал мой флотский отпуск.
— Трудно тебе одной? — однажды за вечерним чаем спросил я мать. — Хочешь, приведу в дом Тоню Борцову? Будет помощницей…
— Ты не любишь её, сынок, — вздохнула мать. — А без любви — что за жизнь? Так, маята одна. Не ломай Тоньке жизнь из–за меня. Да и свою тоже. Как–нибудь справлюсь.
Эх, мать, мать… Если бы ты знала, как хотелось накрыться одним одеялом с Тоней! Уткнуться носом в тугую грудь и млеть. А там, в постели, глядишь, былая любовь разгорелась бы с новой силой. Не поняла мать моего сокровенного желания побыть с женщиной. А отпуск подходил к концу. Стыд и срам! За два месяца не соблазнил ни одной деревенской простушки! Что скажу друзьям на К-136? Врать, придумывать небылицы? Или сознаться, что моряк–подводник на поверку оказался тюхой–матюхой? А они спросят непременно.
Неожиданно свалившиеся на меня заботы о домашнем хозяйстве начисто лишили надежд вольготно–разгульной жизни, нарисованной воображением в ожидании отпуска. Нет, не так в пылких мечтах и грёзах намеревался отдохнуть «морской волк», уставший от дальних походов по океанским просторам. Покачиваясь на подвесной койке в четвёртом отсеке К-136, мысленно раздевал, обнимал, целовал всех без разбору милашек. Готовясь к отпуску, усердно начищал до зеркального блеска ремённую бляху. Подшивал, подгоняя по себе, утюжил форму, намереваясь весь отпуск прошагать победным маршем любви. Надеялся в приятном времяпрепровождении провести его. В тех вожделённых мечтах не думалось о свинарнике, конюшне, коровнике, курятнике, сеновале и дровяном сарае. Столько надежд возлагалось на отпуск! Увы. Не формой пришлось щеголять, а вилами, лопатой, метлой орудовать.
Несколько раз сходил на охоту с двустволкой отца. Подстрелил двух зайцев, косача и трёх рябчиков. Однако, охота не развеяла скуку и однообразие медленно тянущихся отпускных дней. Захотелось вернуться на корабль. В дружный, славный экипаж К-136..
Мать, видя моё неважное настроение, предложила:
— Съезди на денёк в Новосибирск. Галю проведаешь.
Развязала платочек, отдала последнюю десятку.
Сестра Галина училась в педучилище. Туда я не пошёл. Напрасно… Там настоящий девичий инкубатор! Хранилище невест. Пансион юных красавиц, страждущих любви. Какая–нибудь вертихвостка непременно клюнула бы на морячка.