Мы готовились к первомайскому параду.
Сначала весь март занимались шагистикой под духовой оркестр. «Коробками» восемь на восемь. По шестьдесят четыре курсанта от каждой роты чеканили шаг на плацу. Нас тренировал капитан второго ранга Ольшанский — бравый, с усами, красивый моряк с хорошей строевой выправкой. Любимец женщин, завсегдатай «Золотого рога» и гарнизонной гауптвахты.
Во время репетиций, когда «коробочка» нашей четвёртой роты проходила мимо трибуны, начальник учебного отряда контр–адмирал Сухомлинов вольяжно подбадривал нас:
— Молодцы, ольшанцы! В рот вас… туда–сюда! Молодцы!
И ещё весь апрель под барабанный бой вышагивали на улице Колхозная мимо стадиона.
Здесь, между прохождениями многих частей Владивостокского гарнизона: пограничников, морпехов, авиаторов, я встретил Ивана Быкова, парня из эшелона призывников, убеждавшего меня в «Экипаже» пойти служить в авиацию.
— Привет, земляк! Кем служишь?
— Заканчиваю ШМАС — школу младших авиационных специалистов. Буду летать воздушным стрелком–радистом на «ТУ‑16». А может, на гидросамолётах — противолодочниках. Так что, заныривай поглубже, землячок! Гонять вас, подводников, будем! Ну, а ты как? — поинтересовался он.
— Тоже учебку заканчиваю. Обещают на Камчатку нас отправить, на ракетные лодки.
— Наши летуны уже строятся. Бывай, земляк!
— До встречи в Новосибирске!
Больше мы не виделись.
И вот настал Первомай.
Я не оговорился. В те годы парады проводились 1‑го Мая и 7‑го Ноября. С утра под бой барабанов колонны курсантов 51‑го УОПП, ТОВВМУ имени С. О. Макарова, ШМАСа, ДВВИМУ имени Г. И. Невельского, Владивостокского мореходного техникума, школы морского обучения, солдат–пограничников, морских пехотинцев, воинов других береговых частей начали выдвигаться на исходную позицию для прохождения торжественным маршем по улице Ленинской — ныне Светланской.
Десять ноль–ноль. Митинг у памятника «Борцам за власть Советов в Приморье». На трибуне первый секретарь крайкома КПСС Чернышов, командующий Тихоокеанским флотом адмирал Амелько и с ними важные, по–индючьи надутые, пришей–пристебаи. Звучат пламенные, напыщенные ложным пафосом речи приморских вождей. Слов издали не разобрать: одни «…ду–ду–ду… Ду–ду–ду…». Да в них никто и не вслушивается. Все ждут конца громкой трепатни с высокой трибуны. Стоим, переговариваемся, незаметно покуриваем. Подходит командир роты капитан третьего ранга Минкин.
— Не подкачайте, ребята! Особенно перед трибуной. Чётче шаг. Чтобы как один щелчок! И выше головы! Пожирайте Амелько глазами! Не подведите!
— Сделаем! — отвечаем дружно. — Не первый день пыль топчем.